Фаулз, дольче фар ниенте, неореализм

 

Фаулз, дольче фар ниенте, неореализм («Химера»/”La Chimera”, реж. Аличе Рорвахер, Италия-Шаейцария-Франция, 132 мин.)

П.И.Филимонов

Давно не выходило на наши экраны более итальянского по духу фильма, по крайней мере как я это понимаю. Тут можно найти эмоциональные отсылки к чему-то, похожему на романы Фаулза, (в частности, на «Волхва», хотя действие того и происходит в Греции, а не в Италии, но вайб очень похож), к знаменитому итальянскому дольче фар ниенте, к неореализму, полному колоритных пазолиниевских фигур итальянской глубинки.

Вообще говоря, на примере этого фильма видно, что итальянская деревня – это совсем не итальянский город, уж тем более не большой. Это не римские каникулы, это, скорее, какие-нибудь птицы большие и малые. Ну, настолько, насколько Аличе Рорвахер дотягивает по уровню таланта. В плане картинки и атмосферы – вполне дотягивает. В плане выстраивания интересного сюжета – так себе.

Молодой англичанин Артур, судя по всему, выходит из тюрьмы и возвращается в итальянскую деревню, из которой его, собственно говоря, видимо, и свинтили. Свинтили его за то, что он не совсем по фейр-плеевски использует свой дар. А дар у него особенный – он чувствует под землёй различные артефакты и другие сокровища, скопившиеся в любой итальянской деревне за годы истории, которой там пропитана не только почва, а и вода, и небо, и даже воздух. Ну, а его местные друзья, конечно, все эти этрусские статуи и прочие амфоры продают влиятельному спекулянту от искусства.

Кажется, что на самом деле задача Артура другая. Он не против помогать людям, приютившим его, кормящим его фарфалле без ничего, но на самом деле стремится найти под землёй свою возлюбленную Беньямину, которая тоже раньше тусила с ним в этой деревне, а потом, видимо умерла, и её, видимо, похоронили. И Артур полагает, что, если он может находить музейные артефакты, то уж свою возлюбленную он точно отыщет. В товарном при этом виде, не в виде разложившегося трупа, а ровно такой, какой он её помнит.

Зачем Рорвахер сделала героя иностранцем? Мне кажется, затем, чтобы его отчуждённость и отстранённость от местных жителей с их несколько стадным существованием и вечной суетой вокруг всего были больше заметны, больше бы бросались в глаза. За этим же он ходит почти постоянно одетым в белый костюм. За этим же он предельно мало разговаривает – плюс языковый барьер, конечно.

К тому же, только поместив такого персонажа в центр всей этой суетящейся, праздношатающейся, немножко феллиниевско-балаганной тосканской шатии, Рорвахер может подчеркнуть и обратное – прелесть и своеобразие итальянской деревни, её укоренённость в культуре – нет, не этих вот раскопок, которыми они все там пробавляются (как в нулевые годы мои нарвские знакомые, например, в трудные для себя экономические периоды жизни чуть ли не все ходили «воровать металл», в деревне из «Химеры» расхищение культурных ценностей тоже поставлено на полуофициальный поток), а в культуре именно кинематографической, именно в культуре итальянского гротескного реализма Пазолини, Антониони, де Сики и так далее.

Под химерой же здесь, кажется, понимается не классический слепленный из разных кусков монстр, а неуловимая суть стремлений Артура, недоступность для смертного идеального мира мёртвых, попасть куда можно одним-единственным путём.

И другого пути, к сожалению, нет.