Сангрия в парке

 

Сангрия в парке («Идеальные дни»/“Perfect Days“, реж. Вим Вендерс, Германия-Япония, 124 мин.)

П.И.Филимонов

Хираяма работает чистильщиком токийских туалетов. Хираяма разъезжает по Токио на своём маленьком автомобильчике и убирает общественные туалеты города. Вечером Хираяма ест одну и ту же еду в одном и том же месте и выпивает один и тот же дринк в одном и том же месте. Потом Хираяма приходит в свою маленькую квартиру, читает книгу и ложится спать. Раз в несколько дней Хираяма ходит в баню. Раз в неделю Хираяма заходит в книжный магазин «Все книги по одному доллару» и выбирает себе новую книгу. В свой обеденный перерыв Хираяма приходит в один и тот же парк и на старый фотоаппарат-мыльницу фотографирует одно и то же дерево с одного и того же ракурса. В свой выходной Хирояма посещает ещё одно заведение, где тоже ест одну и ту же еду и пьёт один и тот же напиток, но в другом окружении, чем он ест другую еду и пьёт тот же напиток по будним вечерам.

Хирояма, наверное, знает, что такое дзен. Хирояма более-менее отсёк привязанности, и почти все дни Хироямы – идеальны. Хираяма настолько мало контактирует с окружающим миром, что почти не разговаривает. Не потому, что он немой, а просто незачем.

Хирояма – герой нового фильма Вима Вендерса, который в поисках идеала забрался в Японию, в страну с собственными представлениями о счастье.

И да, конечно, чисто для драматургической интриги выяснится, что привязанности Хираяма отсёк не до конца, и да, конечно, само собой разумеется, за этим добровольным отшельничеством Хираямы скрывается какая-то довольно драматичная семейная история, на которую нам намекнут, но до конца не расскажут.

Потому что не в этом суть.

Виму Вендерсу 78 лет и, наверное, к этому возрасту человек так или иначе начинает задумываться, что в жизни важно, а без чего можно было бы обойтись. Не факт, что он сам обходился без этого в своё время, скорее всего, он осознал это постфактум, когда и стакан воды есть кому поднести, а пить не хочется. Время всё равно ещё есть, и, как минимум, поразмышлять на эту тему вполне можно. И выясняется, по Вендерсу, что человеку для счастья нужно совсем-совсем не много. Внутренняя гармония и минимальное количество материальных вещей.

Мысль, сама по себе, далеко не новая. Историй, подобных истории Хираямы, мы видели достаточно в самых разных жанрах и итерациях. Но это не делает фильм «Идеальные дни» банальным и не превращает его в жвачное повторение азбучных истин.

Потому что где-то и Вендерс внутренне противоречив, показывая, что не всё так уж прямо складно в этом японском дзене, где-то обаяние Кодзи Якусё, актёра, играющего главную роль, перевешивает все возможные недостатки неоригинальности замысла, а где-то выручает шикарный саундтрек. Ну как шикарный. Для определённого склада людей. Помимо всего прочего, Хираями – меломан, но точно так же, как он намеренно не пользуется благами современной цивилизации в других каких-то сферах жизни, точно так же и с музыкой: слушает он её только на кассетах (думаю, потому, что винил приобрёл в последнее время как раз хипстерский модный оттенок), и история мировой популярной музыки остановилась для него где-то в семидесятых или в самом начале восьмидесятых. Примерно на Лу Риде и остановилась. Который предсказуемо является музыкальным лейтмотивом фильма. И ничего плохого в этом нет, а даже и наоборот.

Дэвид Линч, Хаяо Миядзаки и орнитология

 

Дэвид Линч, Хаяо Миядзаки и орнитология

(«Мальчик и цапля»/ 君たちはどう生きるか, реж. Хаяо Миядзаки, Япония, 124 мин.)

П.И.Филимонов

Я всегда подозревал, что птицы не так просты, как кажутся. Впервые это моё подозрение подтвердил ещё Дэвид Линч в сериале «Твин Пикс», но там он говорил только об одном конкретном виде птиц. Теперь вот к нам с Линчем в нашем подозрении присоединился ещё и Миядзаки. Воззрения Миядзаки на этот вопрос, скорее, сходны с моими, он настороженно относится ко всем птицам вообще. Конечно, попугаи – самые из них подозрительные, но это и так было всем понятно.

Новое произведение Миядзаки начинается вполне реалистично, как будто продолжая последний фильм автора, «Ветер крепчает» (официально, конечно, «Ветер крепчает» относят к магическому реализму, но волшебных событий там как-то всё равно минимально). Мальчик Махито во время второй мировой войны теряет мать в пожаре, приключившемся на фабрике, где она работала, после чего его отец, видимо, согласно каким-то не известным нам национальным традициям, женится на младшей сестре покойной жены и перевозит всю семью в загородное поместье.

На этом реализм «Мальчика и цапли» заканчивается и начинается фантасмагория, немного лишённая логики, но не лишённая очарования. Махито попадает в параллельный мир, где важную роль играют всевозможные неприятные птицы разных видов. Толстенькие, но неприятные попугаи, жертвы обстоятельств пеликаны, и максимально странный тип – заглавный человек-цапля.

Общая мысль Миядзаки довольно проста, понятна, и вполне оправданна – этот мир сломался, несите новый, если это возможно. Собственно, аргументы, подтверждающие этот тезис, мы видим на каждом шагу, достаточно открыть любой канал новостей. И Миядзаки не слишком торопится давать своим зрителям какие бы то ни было надежды на сказочное разрешение этого кризиса. Махито не чувствует в себе готовности создать дивный новый мир (не в хакслианском смысле, скорее, в значении «прекрасное что-либо будущего»), предпочитая вернуться во всем нам знакомый, пусть и рушащийся к херам порядок бытия. Не для того, чтобы его спасти, а просто потому, что он привычнее, доступнее и, если и самоуничтожится (к чему, будем честны, всё идёт), то по какой-то привычной схеме. Отсутствие новизны для него лучше, чем возможность стать демиургом.

Трактовать это можно, конечно, ещё и так, что Махито предпочитает пусть и рушащийся мир (которого, тем не менее, возможно, ещё хватит на его век), но мир, в котором есть его папа, тётя и какие-то другие любимые люди. Потому что семья и отношения между близкими людьми во всех более-менее традиционалистских взглядах на мир (а у Миядзаки, во всяком случае, у Миядзаки этого фильма он примерно такой) всегда являются противовесом по отношению к мировым катастрофам и распаду вселенных.

Да, наверное, то море огня, о котором говорит Миядзаки словами демиурга в «Мальчике и цапле» - это намёк на ядерную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки, до которых, в контексте фильма, оставалось совсем немного времени. Но при просмотре его в  конце 2023 года (и я думаю, это неслучайная задумка автора) на ум волей-неволей приходят совсем другие ассоциации.

 

Полку прибыло

 

Полку прибыло («Вонка»/”Wonka”, реж. Пол Кинг, 116 мин.)

П.И.Филимонов

Когда бог (родители, высшее провидение, Чарльз Дарвин лично, you name it) создавал Тимоти Шаламе, он как будто имел в виду именно этот фильм. Я давно не помню боле удачного попадания в такую сказочную роль. Все мы помним стандартного Вонку Джонни Деппа, в том смысле, что стандартного для Деппа, с подёргивающимся примерно всем и странным выговором. Шаламе – какой-то совсем другой. Он, во-первых, как-то открыточно в этой роли красив (хотя не менее открыточно красив он и в роли Пола Атрейдеса, трейлер про второй фильм о котором символично показывают нам перед «Вонкой», но там это открыточная красота совсем другого рода), а во-вторых, как-то в меру хулиганист, как герою сказки и положено.

«Вонка», как все, скорее всего, и без меня знают – это приквел «Чарли и шоколадной фабрики», история становления шоколадного короля Вилли Вонки, который много страдал, но не прекращал при этом производство самого лучшего в мире шоколада. Мне кажется, что это кино войдёт в канон классических рождественских сказок Голливуда, хотя, по сути, рождественской эта история и не является. Главные герои здесь не приторны и на паточны, несмотря на всю шоколадно-конфетную тематику. Они и не предельно положительны. В какой-то момент для осуществления своих геройских целей они сознательно идут на ограбление банка. Да и цели эти не так чтобы прямо супер благородные, они всего лишь хотят честной конкуренции и продавать свой шоколад по доступным ценам – идеал для капиталистического мира. Злодеи же не страшные, а, скорее, карикатурные, особенно начальник полиции, питающий настолько нездоровое пристрастие к шоколаду Вонкиных конкурентов, что его раздувает прямо на глазах, так, что он становится похож на Эдди Мерфи в каком-то из тех фильмов, где Эдди играл массу персонажей одновременно, один из которых был какой-то невероятной толщины. Кроме органично купающегося в своей роли Шаламе, прекрасен также и Хью Грант в роли единственного (пока?) в жизни Вонки умпа-лумпы, который в экстренный момент приходит на помощь, но вовсе не потому, что он добрый и отзывчивый, а потому, что ему нужно востребовать с Вонки его долг.

Всё красиво, все поют. Если есть какой-то из кинематографических жанров, который я не люблю целиком, так это мюзиклы, но вот почему-то в «Вонке» внезапно поющие люди раздражают не всегда. Возможно потому, что изначально понятно, что всё то, что тебе показывают – это условность и сказка, так что, если уж они летают по воздуху, пусть они оттуда и поют, мало что уже может измениться.

Если и можно у чему-то предъявить претензии, то это, пожалуй, к истории, которая произошла до начала событий, представленных в «Вонке», приприквелу, если так можно выразиться. Да, понятно, что Вилли научился готовить такой прекрасный шоколад у своей мамы, но откуда научилась этому она? Истоки волшебства не выявлены. Впрочем, может быть, всё банально просто, и всё дело в любви и положительность персонажа. У хороших людей всегда получаются прекрасные на вкус продукты, и не только продукты.

Хорошо бы, конечно, оно бы и в жизни было так. Но на то они и сказки, чтобы утешать нас и показывать нам прекрасную нереальность, в которой мы никогда не окажемся, где по воздуху летает Тимоти Шаламе, и можно жрать бесчисленное количество шоколадных конфет безо всякого время что для зубов, что для фигуры, потому что толстеют только от неправильного шоколада.

Владислав Реймонт и технологии

 

Владислав Реймонт и технологии

(«Крестьяне»/“Chłopi“, реж. ДК Уэлшман, Хью Уэлшман, Польша-Сербия-Литва, 115 мин.)

П.И.Филимонов

От этого фильма веет классикой. Добротной такой классикой начала двадцатого века, когда уже можно было говорить про секс, но ещё теплились идеальные представления о больших формах. Когда ещё можно было писать романы в несколько томов, и ещё было время их читать. Когда герои были красочны и уже, вроде бы, достаточно многомерны, но уж если попадается автору роковая красавица, то уж она, во-первых, красавица такая, что прямо умереть не встать, все конкурсы «Мисс Мира и Вселенной» немедленно закрываются, увидев её, потому что любой соревновательный момент теряет всякий смысл, а, во-вторых, роковой элемент в её характере - он тоже такой роковой, что ни один мужчина не может пройти мимо неё без греховных мыслей. Включая автора данного текста, что уж там. 

Фильм польско-британского семейного дуэта «Крестьяне» снят по роману польского же нобелиата Владислава Реймонта начала двадцатых годов под названием «Мужики». Насколько я понимаю (а слово «хлопи» входит в те десять польских слов, которые я знаю), оригинальное название фильма повторяет название романа, а вот мировые прокатчики почему-то это название расширили, причём на всех языках. То ли дело в гендерном равенстве, то ли они посчитали, что история масштабнее, и не только мужики являются её движущей силой. Пожалуй, в этом с ними даже можно согласиться.

В польской деревне Липце живёт бесконечно красивая девушка Ягна, от которой без ума все местные мужики поголовно, от чего ничего хорошего ей не светит. К тому же, Ягне надо соблюдать приличия, беречь свою целомудренность и так далее – время такое – а мужики они тоже такие, и, когда она делает свой выбор в пользу одного из них (естественно, женатого) – предпочитают дать выход своей половой фрустрации в том, чтобы начать обвинять её в блядстве. Потом Ягна выходит замуж по расчёту за старика, отца своего женатого кавалера, и история приобретает эпический размах. В соперничестве отца и сына за красивую женщину (а Ягну играет действительно очень красивая актриса, тут нас не обманывают, а подтверждают накал страстей визуалом), несомненно, есть что-то от древнегреческих мифов, так что уже изначально понятно, что ничем хорошим история закончиться не может.

Дуэт режиссёров этого кино до этого снял нашумевший фильм «С любовью, Винсент», и «Крестьяне» выполнены в той же технике. Сначала они сняли фильм с живыми актёрами, потом послали готовый материал художникам в четырёх разных странах (четвёртая – Украина, где люди работали над фильмом под бомбёжками), и те сделали из фильма с живыми людьми анимацию. Попросту, нарисовали все движения актёров – достоверно и непонятно, зачем. Красиво, я не спорю, но как-то такая техника кажется мне излишним умножением сущности. Впрочем, вероятно, без неё фильм был бы достаточно проходной экранизацией классики с очень красивой полячкой в главной роли (зовут её Камила Урзедовска, если это важно).

Люди жестоки, особенно жестоки по отношению к красоте, завистливы и полны насилия, которое сдерживается только до поры до времени. Ничего нового, половина классических произведений как раз об этом нам и повествует. Так набор историй вообще, как говорят, достаточно ограничен. «Крестьяне» - скорее, всё-таки, не про «что», а про «как». Хотя бритву Оккама никто не отменял.

Как растянуть внутряк на два часа

 

Как растянуть внутряк на два часа («Невидимая борьба»/“Nähtamatu võitlus“, реж. Райнер Сарнет, Эстония-Латвия-Финляндия-Греция, 115 мин.)

П.И.Филимонов

Анонс нового эстонского фильма читался многообещающе. Кунфу, православные монахи, Советский Союз 1970х годов – казалось, из этого можно слепить весёлый и безбашенный трэш. Действительность, однако, на этот раз не оправдала заявленных ожиданий.

Впрочем, полагаю, режиссёр фильма Райнер Сарнет, а, возможно, и вся съёмочная группа могут искренне считать, что всё получилось, православные монахи комично летают по воздуху, главный герой достаточно нелеп в своём желании достичь того, не знаю чего, а демон, ака девушка из пункта сдачи стеклотары, в исполнении Эстер Кунту предельно прекрасен и порочен. Гуру и учитель говорит прикольным тоненьким голоском, юродивый при монастыре ходит в железных трусах – все составляющие налицо. А вот что-то не складывается.

И не складывается, как мне кажется, по одной простой, но достаточно сложно объяснимой причине. Вот бывает так, что собирается вместе компания хороших друзей – собирается вместе ради какого-то благого дела, ну или пусть не благого, а лично им интересного. Там писать шутки для стенд-апа, вести подкаст, снимать кино. Друг с другом им очень весело и прикольно, местами до слёз смешно, они что-то такое разгоняют, и не могут остановиться, их в этом разгоне уводит всё дальше и дальше, каждое новое движение мозговой извилины на этом тернистом пути только увеличивает децибелы смеха и усугубляет корчи. Если же в эту компанию вдруг придёт кто-то со стороны, не менее, допустим, заинтересованный в том общем проекте, который они делают, просто не присутствовавший там с самого начала, он, скорее всего, ничего не поймёт. Сначала ему будет неловко, ему будет казаться, что это он такой тупой и не догоняет искромётного юмора своих знакомых – ведь он же знает, что они прикольные ребята. Потом начнёт появляться раздражение, типа сколько можно уже, остановитесь или хотя бы введите в курс дела. И закончится всё это скукой и желанием эту тёплую компанию покинуть.

В новом фильме Райнера Сарнета этим человеком со стороны являемся мы – зрители. Полфильма ты честно ждёшь, когда уже станет смешно. Трэш начинается сразу, тут не спорю, в первой же сцене фильма нам показывают нападение на дальний советский кордон трёх китайских кун-фуистов, являющихся поклонниками группы Black Sabbath, музыка которой затем лейтмотивом пройдёт с нами через всё кино. Зачем они нападают, правда, так и остаётся неясным. Как и на протяжении всего остального фильма продолжит оставаться неясным, зачем там происходит примерно девяносто из ста процентов того, что происходит. А даже в как будто бы нелепом трэше хорошо бы была бы какая-то внутренняя, пусть такая же трешовая, но логика. 

Трэша этого как раз много, герои прекрасны, актёры стараются, православный монастырь (очевидно, Пюхтицкий, только мужская версия), с большой долей вероятности, пародирует Шао-линь, смешно – нет, не становится. И от того, что не становится смешно, и не прибавляется смысла, неизбежно сам собой рождается довольно простой вывод. Сарнет и его группа придумали что-то крайне весёлое и смешное для себя, но не сумели вынести его наружу. Так оно и погреблось внутри, в пещерах внутренних шуток, под сталактитами ситуационности и сталагмитами пародий на пародии.

А жаль. Потенциал у фильма был.

Повар спрашивает повара

 

Повар спрашивает повара

(«Рецепт любви»/ „Pot- au- feu  le Dodin Bouffant“,реж. Чанг Ань Хун, Франция, 145 мин.)

П.И.Филимонов

Счастье – это умение продолжать ценить то, что у тебя уже и так есть. Таким ошеломительным афоризмом от Блаженного Августина суммируется этот необычный фильм, который сначала кажется про еду, и потом кажется про еду, и очень долго кажется про еду, а в конце оказывается вовсе не про еду.

Конец девятнадцатого века. У богатого французского гастронома и эпикурейца Додена Буффана (Бенуа Мажимель) личным поваром работает прекрасная Эжени (Жюльетт Бинош). Думаю, что, если бы Эжени жила сейчас, она не вылезала бы из всевозможных Бокюз-д-оров, а мишленовские рестораны рвали бы друг другу глотки за право заполучить её своим шеф-поваром. Её кулинарное искусство на грани гениальности. Буффану очень повезло, что она работает у него, но повезло и ей. Не всякий творческий человек имеет возможность творить для столь понимающего мецената, как Буффан, страстью всей жизни для которого является вкусно поесть самому и накормить друзей. Не просто вкусно, а максимально изысканно, необычно и шикарно, на все, словом, деньги. Буффан и сам неплохой кулинар, он тоже периодически готовит. Так они и живут. Готовят, удивляют гостей наготовленным и периодически вместе спят. Потом Буффан делает Эжени предложение, которое она принимает, но пожениться они не успевают, потому что Эжени умирает. И вот с момента её смерти оказывается, что фильм этот не про еду и не про кулинарию.

И даже как-то очень сложно объяснить, про что он. Кажется, он про счастье. Про счастье, которого почти ни один из нас не способен ощутить в момент его, если можно так выразиться, проистекания, а осознаёт только тогда, когда оно нас – часто безвозвратно – покидает. Про плач по волосам после снятой головы. Про разлитое молоко. Не потому даже, что все попытки Буффана найти замену Эжени обречены на неудачу – хотя повара, которых он пытается нанимать после её смерти – достаточно квалифицированны, но дело же не только в квалификации. Эта природа, это французское лето, которое они с Эжени так недавно обсуждали, эти красивые пейзажи обретают новый смысл, совсем другой по сравнению с тем, что был ещё несколько недель назад.

В очень простое по форме кино Чанг Ань Хун – может быть, сам того не желая, заложил как минимум два разных посыла, это фильм с двойным дном, во всяком случае, так он считывается. Фильм-перевёртыш, меняющий  жанр даже не на полдороге – такое периодически всё-таки случается – а минут за двадцать до конца. Как будто режиссёру надоело кухонное наполнение своей же собственной работы – а блюда в фильме показаны с королевской какой-то роскошью, со всем мастерством и старательностью специализированных кулинарных видео – и он решил показать зрителям, что не только совы, но и всевозможные гуляши-беф-строгановы не совсем то, чем они кажутся. Этот переворот очень элегантен, и, несомненно, делает этот фильм. Думаю, что именно за него «Рецепт любви» и получил Сезара. Всё-таки во Франции понимают толк как в еде, так и в кинематографе.

Бежит матрос, бежит солдат, стреляет на ходу

 

Бежит матрос, бежит солдат, стреляет на ходу («Наполеон»/“Napoleon“, реж. Ридли Скотт, США-Великобритания, 158 мин.)

П.И.Филимонов

Для классического байопика нужно выбрать точку отсчёта. В том смысле, что нужно определить, что будет двигать вашим главным героем, являться мерилом и определением всех его поступков, от чего он будет плясать и к чему вернётся в конце. Типа роузбада. И во многом именно определение этой точки и влияет на авторский уклон того или иного байопика. Потому что какие-то подробности жизни персонажа, а особенно такого известного, как Наполеон, более-менее известны всем.

Ридли Скотт выбирает Жозефину. Он, конечно, далеко не первый, и, скорее всего, не последний, кто, рассказывая о жизни Наполеона, поступает именно так. Это одна из распространённых призм, сквозь которую можно рассматривать жизнь этого незаурядного человека. Можно говорить про его военный гений, про корсиканскую вспыльчивость и любвеобильность (в которой, например, Скотт ему, по сути, отказывает), про жажду власти и склонность к тирании. А можно говорить про Жозефину. И то, и другое, и третье, и восемнадцатое будет верно. Большие личности – они потому и большие, что их можно рассматривать с самых разных сторон.

У Ридли Скотта получилось какое-то очень дырявое, в смысле, фрагментарное, полотно. Потому что он практически опускает всё, что в жизни Наполеона не было связано с Жозефиной. Ну или показывает эти неважные для него фрагменты как-то очень вскользь, впроброс, вне фокуса. Кто-то что-то орёт, кто-то куда-то бежит, кто-то куда-то стреляет. Был он простым корсиканским капитаном – раз - и уже генерал – раз - и уже первый консул – раз – и император. Ненужные куски вырезаются, всё происходит плавно и само собой. Пока Жозефина с ним, всё остальное даётся ему и режиссёру легко. Даже когда она заводит любовников, она всё равно с ним, потому что любовник, может быть, и лучше Наполеона в постели, но у любовника отсутствует эта харизма маленького капризного мальчика, который вцепился в свою любимую игрушку-Жозефину мёртвой хваткой, и может дать её поиграть другим детям в песочнице, но если вдруг не дай бог эти другие дети вздумают унести игрушку домой, наш крепыш налетит на них коршуном, помакает головой в песок и методично, до полусмерти, изобьёт.

Таким мальчиком показывает Наполеона Хоакин Феникс. Сложно отрицать актёрский талант Феникса, да и задачу ему, наверное, ставил всё -таки Ридли Скотт, и кажется намеренным ходом, что Наполеон в этом фильме лишён какого бы то ни было величия. Когда он выступает перед армией ли, перед Конвентом ли, и вроде бы говорит правильные вещи, вещи, которые осели в веках и зафиксировались в учебниках истории, всё равно складывается впечатление, что он произносит почти первое, что приходит в голову, а приходят туда порой довольно странные вещи, потому что в голове его не так уж много места для чего бы то ни было, кроме Жозефины.

Но и с Жозефиной не так всё просто. Опять же, это то, что считал я с того, что мне показали Ридли с Хоакином, но это не любовь. Это какая-то скорее одержимость, зацикленность, отчасти маниакальность – маниакальность, сосредоточенная на одной женщине. Поэтому даже не удивительно, что чудесами монтажа Ридли Скотт даёт понять, что Наполеон проиграл Ватерлоо именно в силу того, что незадолго до этой битвы Жозефина умерла. Не для кого было напрягаться, некому было доказывать. Мотивации у этого человека не осталось.

Думаю, что это возможный взгляд на историю, очень человеческий взгляд на историю, но всё-таки слегка однобокий взгляд на историю. И от прокатной версии фильма остаётся ощущение фрагментарности и лёгкой недоделанности. Как будто монтажёры, в качестве ключевых точек, оставили батальные сцены – слегка отдельно – оставили сексуальные сцены – слегка отдельно – а между ними насовали порезанное ассорти из того, что оставалось.

Существует, конечно, и авторский четырёхчасовой директорз кат. Не то, что я рвался бы его посмотреть, но, возможно, там и связности больше, и мысль Скотта выражена как-то отчётливее. И Феникс не такой комичный. Хотя это как раз не минус.

 

О важности гробовых

 

О важности гробовых («Уроки Благи»/ «Урочице на Блага», реж. Стефан Командарев, Болгария-Германия, 114 мин.)

П.И.Филимонов

Есть такой отдельный сюжет фильмов, довольно популярный в последнее время, когда одинокая пожилая женщина в поисках дохода вступает на путь криминала, и ничего ей за это не бывает. Чаще всего подобные фильмы решаются в комедийном ключе, и бабушки начинают заниматься выращиванием и/или продажей наркотиков. В фильме болгарского режиссёра Стефана Командарева всё похоже, но немного по-другому.

Учительница на пенсии Блага Наумова попадается на удочку телефонных мошенников. Их схема немного удивительна, но в постсоциалистическом пространстве чего только не бывает. Ей звонит человек, представляющийся инспектором полиции, и говорит что-то примерно в таком духе, что преступниками готовится взлом её квартиры и, чтобы уберечься от потери денег, которые она, конечно же, хранит в шкафчике наличными, ей нужно сбросить их в пластиковом пакете с балкона, после чего сотрудники полиции заберут их на хранение и потом, после поимки преступников, вернут в целости и сохранности. Деньги эти не просто деньги, а так называемые «гробовые» её недавно умершего мужа, которые она планирует потратить на организацию его могилы и изготовление памятника.

Так что когда Блага понимает, что её обманули, у неё остаётся крайне мало времени, чтобы восстановить свои финансы, потому что директор кладбища – тот ещё коррумпированный жук, и норовит постоянно поднять цену и торопит Благу с оплатой. Потыкавшись в поисках легального заработка и поняв, что, в силу возраста, никто не хочет брать её на работу, Блага решается совершить опасный зигзаг и нанимается курьером к тем самым мошенникам, от которых пострадала.

Ничего комичного в «Уроках Благи» нет, это, скорее, история отчаявшейся женщины, история о том, как в нашем пост-совковом пространстве всё устроено так, что минимально социально защищённые категории населения не могут в легальном поле сделать ничего, чтобы эту свою защищённость хоть как-то повысить. И немного о том, что обещание, данное ей то ли себе самой, то ли покойному мужу, становится для неё настолько обязательным к выполнению, что из-за него можно не только пойти на преступление, но и потерять некоторое количество человечности и любви к людям.

«Уроки Благи» выдвинуты Болгарией на «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке, но что-то мне подсказывает, что они его не получат. Не потому, что это плохое кино, оно не плохое, но и не хорошее, если уж оценивать его такими общими категориями, а ещё и потому, что вот эти проблемы нашего (или почти нашего, потому что жизнь в Болгарии, показанная в этом фильме, всё-таки существенно хуже и беднее эстонской) сегмента Европы вряд ли хоть как-то отзовутся в так называемых странах первого мира. Его стоит (если стоит, что не факт) посмотреть в первую очередь для расширения киногеографии, для того, чтобы увидеть и лишний раз убедиться, что нормальное смотрибельное кино – не без морали, подпирающей историю, могут снимать сейчас практически в любой стране Европы.

Впрочем, чтобы не звучать слишком уж снобистски, скажу, что финальный твист «Уроков Благи» достаточно неожидан и ощутимо переворачивает представление о заглавной героине, которое складывается до тех пор на протяжении всего фильма. Пользуясь банальностью поговорочной морали, можно сказать, что «с волками жить, по-волчьи выть» и что в мире новой Европы каждый сам за себя. И даже в семьдесят лет можно ещё оказаться сильным звеном в этой пищевой цепочке.

Любовь против алкоголя

 

Любовь против алкоголя («Опавшие листья»/”Kuolleet lehdet”, реж. Аки Каурисмяки, Финляндия-Германия, 81 мин.)

 

П.И.Филимонов

Одна финская деятельница культуры широкого профиля, выступая с необязательной речью перед официальной премьерой, сказала, что «Опавшие листья» - это четвёртый фильм трилогии Каурисмяки о рабочем классе. И удивляться тут не приходится, Каурисмяки вообще не предполагает удивления.

Финский живой классик в прекрасной форме. «Опавшие листья» - это классический Каурисмяки, персонажи колоритны и разговаривают так, что их хочется цитировать («Я трезвый, как народный судья», например). Длинные кадры, когда никто ничего не говорит, а просто не мигая смотрит в камеру, иногда бывают гомерически смешны, время в «Опавших листьях» остановилось где-то на семидесятых – времени молодости режиссёра – и, несмотря на всю русско-украинскую войну, о которой надрывается радио – создаётся полное ощущение, что никакой современности нет, что мы в том Хельсинки, где все кабаки похожи на таллиннский бар «Валли» или на безвременно покинувший нас тартуский «Юмарлауа».

Все мужские персонажи Каурисмяки в этом фильме пьют. Не просто даже пьют, а бухают, нарезываются, заливают харю, подойдёт любой приличный или неприличный синоним. Ни от какого не от отчаяния, ни от какой не от безысходности, а просто потому, что таков их образ жизни. Можно, конечно, копаться глубже и рассуждать о том, что трезвым эту жизнь воспринимать не слишком получается, но зачем же мы будем это делать, если сами герои Каурисмяки об этом не задумываются? Они просто так живут, неделю работают, а в выходные прибухивают. И по вечерам прибухивают. И на работе иногда тоже. И их тогда увольняют с работы, что не останавливает их в их желании прибухнуть.

В промежутке между прибухиванием мужские персонажи Каурисмяки знакомятся с его женскими персонажами. Если все его мужские персонажи (в этом, но не только, фильме) в той или иной степени алкоголики, то все его женские персонажи (в этом, но не только, фильме) – в той или иной степени одиноки. Мужские, опять-таки, тоже, но у них есть спасение – означенный алкоголь. Женщинам сложнее. Поэтому мужские персонажи «Опавших листьев», скорее, комичны, а женские – скорее, трагичны.

И вот двое таких людей находят друг друга (их любовные диалоги уморительны, в особенности с учётом того, что всё это произносится ими с крайне серьёзными лицами), и тут начинается главный конфликт «Опавших листьев». У женщины не очень хорошие отношения с алкоголем – от алкоголизма умерли её отец и брат. У мужчины (великолепный Мартти Суосало) очень хорошие отношения с алкоголем, он не готов расставаться с ним ради этой женщины. Но к женщине его тоже тянет.

Оставим интригу звенеть на этой высочайшей ноте. Кто же победит, любовь или алкоголь? Или, что маловероятно, может быть, они смогут как-то договориться и объединить усилия?

Как не писал только ленивый, «Опавшие листья» - фильм, полный надежды. Если, по вашему мнению, в мире вокруг и в вашей конкретной частной жизни не осталось ровным счётом ничего приятного, если вас тошнит от слов «всё будет хорошо», а третья мировая вот-вот постучится в вашу дверь с предложением поговорить о боге, посмотрите это кино.

Или выпейте и идите петь в караоке. Или совместите. И где-то в глубине самого длинного тоннеля в далёких Альпах какой-нибудь не слишком трезвый шахтёр зажжёт одну маленькую спичку.  

Ты питала пристрастье к люля и к финикам

 

Ты питала пристрастье к люля и к финикам («Прошлые жизни»/“Past Lives“, реж. Селин Сонг, США-Южная Корея, 105 мин.)

 

П.И.Филимонов

Довольно много критиков в самых восторженных тонах отзывалось и отзывается о дебютном фильме Селин Сонг про прошлую любовь. Не сказать, что я прямо разделяю все восторги, но, как минимум, я понимаю их природу и причину.

Давным-давно в Южной Корее мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил. Девочка тоже дорожила, но чуть меньше. Хотя, с другой стороны, именно девочка эту дружбу и инициировала, признавшись маме в том, что мальчик – её краш. Мама девочки готовила семью к эмиграции в США, так что, чтобы задобрить девочку и в зародыше облегчить возможные страдания, даже организовала дочери первое свидание.

Потом они расстались, девочка уехала в США и не вспоминала про мальчика. Потом вспомнила и какое-то время они активно переписывались. Потом девочка слилась второй раз, под тем предлогом, что общение с мальчиком мешает ей самореализовываться и сосредотачиваться на карьере.

Потом мальчик всё-таки доехал до Нью-Йорка, но дело осложнилось двумя маленькими проблемками. Во-первых, с их первого свидания прошло двадцать четыре года. Во-вторых, в промежутке девочка успела выйти замуж.

У фильма вот такая длинная завязка, которая, собственно, и подводит нас к существу рассматриваемой проблемы. Есть два стула, то есть, конечно, человека. Есть девочкина старая любовь, которая, как известно, не ржавеет и лучше новых двух и всё такое, при этом она понимает, что прошло много времени, изменились и мальчик, и она, и хоть что-то их всё равно связывает, это несомненно, но можно ли это что-то назвать влечением и насколько оно всепобеждающе? И есть девочкин муж, который разделяет с ней образ жизни, более-менее привычки и вкусы и даже профессию, хотя почти ни фига не говорит по-корейски и не может удариться с ней в общие воспоминания детства. И как будто с мужем у девочки всё в порядке, никакого там кризиса в отношениях или взаимного охлаждения вроде как не происходит. С учётом того, что прям безумной страсти тоже никогда не было. Так её и с мальчиком тоже не было, какая может быть безумная страсть в двенадцать лет.

И вот что девочка выберет. То есть, даже не так. Что девочка выберет, более-менее понятно. Скорее, вопросы режиссёрки сводятся к тому, что она потеряет, совершив этот очевидный выбор, вернее, не совершая выбора, потому что выбор, наверное, предполагает некие активные действия. К тому, можно ли провернуть назад фарш и войти второй раз в одну и ту же реку, особенно если река теперь другая, уже не Ханган, но Гудзон (формально Хадсон, так что ряд букв всё-таки совпадает).

Если серьёзно, это действительно очень интересный вопрос. Можно ли во взрослом возрасте перенестись мозгом, сердцем, любыми другими органами туда, где ты был молодой, где всё для тебя было впервые, и заново ощутить ту первую влюблённость в человека, которого ты ни тогда толком не знал, потому что ну кто там глубоко погружается в отношения в двенадцатилетнем возрасте, ни теперь толком не знаешь, потому что прошло полжизни, а вы так и не общались? Ответ на этот вопрос, конечно, очевидно отрицательный, что не мешает нам испытывать ностальгию именно по этой невозможности и тоску из-за невозвратимости не первого детского краша даже, а вот самого этого ощущения. И даже если нам выкатывают её (возможность) на тарелочке, возьми, попробуй, вдруг сказки случаются наяву, а мечты сбываются с такой же лёгкостью, как у Газпрома, нет, всё равно мы её не используем, не хватаем с этой тарелочки и не бежим с ней сквозь лес или там Центральный парк с развевающимися на ветру волосами (или у кого что осталось), потому что, грубо говоря, институт-экзамены-сессия.

Потому что надо быть реалистами. Даже не то, что надо быть, а просто честнее будет сказать и себе, и окружающим, что вернуться туда нельзя, да и, знаете, не очень-то и хочется. Потому что и правда не хочется. Что не мешает нам по этому поводу грустить. Человек вообще животное грустное.     

Скелеты монастырского шкапа

 

Скелеты монастырского шкапа

(«Великое безмолвие»/“Den store stilhed“, реж. Катрине Брокс, Дания, 95 мин.)

П.И.Филимонов

 

Как-то в этом фильме всё чуть-чуть слишком искусственно. Интенция режиссёрки понятна, все современные тренды налицо. Психология, чувство вины, поиски себя и бога, всё это присутствует в надлежащем виде и разворачивается перед зрителем постепенно. Но как-то всё это сделано слишком по-ученически, слишком наивно, слишком всерьёз, слишком хрестоматийно, чтобы поверить в правдивость происходящего, в подлинность эмоций героев, в жизненность замысла.

Молодая девушка Силье готовится к монашескому постригу под именем сестры Альмы. Внезапно в её монастырь заявляется её родной брат Эрик, алкоголик, который то ли выписался, то ли сбежал из рехаба. И начинает требовать у неё свою часть родительского наследства. Силье утверждает, что отдала всё наследство в качестве своего приданого христовой невесты – но Эрика это не удовлетворяет. Между ними развиваются традиционные для психологической драмы отношения, с криками, слезами, подавляемыми воспоминаниями и страшной тайной из прошлого, о которой оба помнят, но до поры до времени не говорят зрителю. Ну и так далее – с разными сюжетными последствиями.

Это довольно интересное кино, ничего не могу сказать. За твистами сюжета следить интересно, они не то, чтобы были легко предсказуемы, да и характеры героев нормально прописаны.

Проблема с этим фильмом (во всяком случае, для меня) заключается в том, что я вижу выпирающие несущие конструкции. И это не фича, как в случае с центром Помпиду, мне кажется, в данном контексте это конкретный баг. Складывается ощущение (возможно, голословное, не буду ничего утверждать), что режиссёрка насмотрелась психологических драм, начиталась книжек по психоанализу и выдала нам на-гора. Всё, как положено, история сочинена по всем лекалам классического психологического кино, где герои меняются в представлении зрителя оценками (условная ситуация «она жертва – он абьюзер» сменяется условной ситуацией «а вот и не так всё было», потом снова переворачивается в «оба хороши», и так далее, и тому подобное, пока зритель уже окончательно не осознаёт всю степень сложности и запутанности отношений между персонажами), но вот именно эта правильность – не подступиться – и вызывает лёгкое отторжение.

Как вот с яблоками, например. Человек, много изучавший яблоки, допустим, знает, что самые вкусные яблоки – жёлтого цвета. А у него в саду, как назло, вырос только сорт «Грэнни Смит». Но ничего, он же знает, как делать, он же знатный яблоковод, он берёт зелёную краску и красит весь урожай. При этом он совсем не дурак, он использует пищевой краситель, чтобы не дай бог, никто не отравился. Он не хочет людям зла, он просто хочет им показать, какой он крутой яблоковод.

Так же и Катрине Брокс. Она просто хочет нас убедить в том, что она хороший психологический режиссёр и сняла хороший психологический триллер о жуткой семейной тайне. Может быть, даже оно всё так и есть, но мне упорно кажется, что это очень искусственная, высосанная из пальца история. И актёры, как ни стараются, не могут до конца в это вжиться. Потому что вжиться в то, во что сам режиссёр, кажется, не верит, не очень-то возможно.   

 

Оклахомские Цапки

 

Оклахомские Цапки

(«Убийцы цветочной Луны»/”Killers of the Flower Moon”, реж. Мартин Скорсезе, США, 206 мин.)

 

П.И.Филимонов

Истории воцарения зла на отдельно взятой территории всегда крайне интересны и увлекательны. Интереснее, с точки зрения изучения человеческих характеров, могут быть разве что истории про маньяков. Впрочем, истории про территории зла интересны ещё и другим – анализом того, как прочие обитатели этих территорий это допустили. Как получилось так, что Пол Пот воцарился в Камбодже, и никто не попытался этому воспротивиться? Как получилось так, что никто в станице Кущёвской  не пошёл против Цапков? Как случилось, что в округе Осейдж Биллу Хейлу и его подручным удавалось так долго проворачивать то, что они проворачивали – и никто из местных жителей не хотел или не мог ничего с этим поделать, ровно до тех пор, пока Молли Бурхардт не поехала на встречу с президентом Кулиджем?

Нет ответа на этот вопрос. Возможно, потому, что простой среднестатистический человек не может представить себе в голове, что для кого-то самым простым способом решить с каким-либо человеком какую-либо проблему может быть убийство этого человека, и, что, если такая возможность теоретически появляется, ею берут и пользуются? Тем более, что это и не люди-то толком, это индейцы, и за их смерть, если всё правильно продумать, можно ещё и денег на страховке отхватить.

Скорсезе по-прежнему в форме. Ему удаётся держать своего зрителя в напряжении в течение всех трёх с половиной часов, которые длятся «Убийцы цветочной Луны». Он даже прибегает к некоторым неконвенциональным для себя способам изложения событий, чуть-чуть нарушает линейность в начале, и меняет точку зрения рассказчика по ходу повествования. Де Ниро по-прежнему в форме. Он играет очень своеобразное воплощение абсолютного зла, человека, который ради денег способен убить сколько угодно народа и любыми возможными способами. Вообще ни разу не задумываясь о собственных поступках, более того, будучи до конца уверенным в собственной правоте. Ди Каприо по-прежнему в форме. Вот если про Джонни Деппа принято говорить, что он всё играет одинаково, то про ди Каприо такого утверждать ни в коем случае нельзя. Здесь он, довольно неожиданно, играет довольно недалёкого человека, почти полностью лишённого стержня и своего мнения, подчинившего свою волю своему демоническому дядюшке настолько, что только сильная личная трагедия может это изменить.

И так уж устроен человек, что в любой невероятной истории, которую ему рассказывают или показывают (а эта история достаточно невероятна, хотя и основана на реальных событиях), он, видимо, из чувства самосохранения, ищет аналогии – ну просто чтобы не разрывало мозг от необыкновенности зла, чтобы можно было говорить пусть не о его обыденности, но хотя бы о схожести паттернов. Так вот, если знать историю станицы Кущёвская, то на всём протяжении фильма невозможно отделаться от аналогий. Нам показывают таких оклахомских Цапков, только на восемьдесят лет раньше, и откровенно, ничего в этой чудовищной истории не замалчивая.

Всё повторяется, к сожалению. Скорсезе, который никогда не был чужд социальной критике, как бы вскользь напоминает нам, что, чем более коррумпировано общество, тем с большей вероятностью подобные убийства цветочных Лун будут продолжать совершаться в разное время в разных уголках планеты. Возможно, вот прямо сейчас происходят где-то.  

Усы отцов и носы детей

 

Усы отцов и носы детей («Умники»/”Tähtsad ninad“, реж. Ингомар Вихмар, Эстония, 90 мин.)

 

П.И.Филимонов

На разных школьных предметах, вроде классических трудов или новомодной экономики, детям довольно часто дают задания проектного типа. Типа придумать свою фирму, придумать продукт, который она будет выпускать, сделать этот продукт уникальным, и объяснить, почему он будет иметь успех на рынке. Чаще всего, это мёртворождённые истории не только потому, что дети не понимают законов рынка (иногда они понимают их получше иных взрослых), а в силу не самой большой компетентности в поставленных условиях самих учителей. Впрочем, иногда бывают и исключения.

Фильм Ингомара Вихмара «Умники» (к сожалению, в русском переводе названия полностью теряется игра слов, но я соглашусь, что переводить фильм как что-нибудь вроде «Важные носы» было бы ещё худшим вариантом) как раз и рассказывает почти сказочную историю одного такого исключения.Тринадцатилетние школьники Оливер и Сассь в рамках одного такого проекта на трудах изобретают невероятно нужную штуку – подставку для очков в виде носа. Типа не нужны тебе очки прямо сейчас, взял и поставил их на этот искусственный нос, и удобно, и не потеряются. Неожиданно для всех, прежде всего для зрителей, их задумка привлекает внимание неизвестного инвестора, который всячески настроен её продвигать. С другой стороны перетягиваемого каната находится папа Оливера, недавно потерявший работу детский тренер по гребле. Школьники решают помочь мужчине и устроить его на работу менеджером по производству и продаже этих самых носов.

Это, в кои-то веки, действительно смешная семейная комедия. Маттиас Наан в роли папы-неудачника, не очень самого осознающего свою лузерскую сущность, уморителен. Он строит гримасы, он забавно шевелит усёнками, он в исключительно пародийном ключе воплощает на экране национальную эстонскую мечту о карьере успешного менеджера. Если бы не семейный статус комедии, так и просилось бы, чтобы его «Рога и копыта» торговали не носами, а другой частью тела, на которую, по некоторым предположениям, намекал в своём «Носе» ("Носу"?) ещё Гоголь.

Помимо Наана в фильме есть несколько других прекрасных маленьких ролей. Хорош, например, Лаури Небель в роли подставного владельца заводов, газет и пароходов. Но всё-таки фильм делает Наан. Страшно сказать, ему удаётся почти невероятное, что обычно не удаётся никому и никогда – он переигрывает детей. Возможно, как раз потому, что сам играет великовозрастного ребёнка, попадающего, волей своего несовершеннолетнего сына, в совершенно сказочную ситуацию.

Если к «Умникам» и есть претензии, то они как раз лежат вот в этой плоскости – сюжет совершенно неправдоподобен. Обычно комедии имеют в своей основе всё-таки довольно вероятностную историю, просто несколько элементов истории и обстоятельства их протекания оказываются утрированы. Но ты в какой-то момент веришь, что если эту девушку запихать в этот спальный мешок, а этим двум мужчинам переодеться в барышень, то примерно так оно всё бы и происходило. Здесь всё-таки нужно сделать над собой начальное усилие, но, уж если вы поверили в возможность происходящего, дальше следить за историей становится легко и увлекательно. При всей относительной предсказуемости конца. На мой субъективный взгляд, это пока лучший эстонский фильм второй половины года.