Смелость быть собой

 

Смелость быть собой

(«Великая свобода», реж. Себастиан Майзе, Австрия-Германия, 116 мин.)

 П.И.Филимонов

Если вы думаете, что геев притесняли только в Советском Союзе и притесняют в современной России, то вы ошибаетесь. Оказывается, например, в послевоенной Германии (притом, я две трети фильма примерно думал, что мне показывают ГДР, только потом, из реплики героев, из предложения одного другому сбежать как раз в эту самую ГДР, стало понятно, что нет, речь о Западной Германии) тоже существовала натурально статья Уголовного кодекса, предусматривавшая тюремное заключение для геев. Потом, уже сильно в шестидесятых годах её отменили, об этом фильм тоже говорит, но это было потом.

Главный герой «Великой свободы» Ханс в исполнении самого, пожалуй, харизматичного из ныне живущих немецких актёров (да, при живых Кристофе Вальце  и Тиле Швайгере) Франца Роговски – как раз гомосексуалист, постоянно попадающий по этому закону в тюрьму. Из фильма неявно, но всё-таки понятно, что теоретически можно свои пристрастия скрыть и тогда, может быть, тебя и не тронут, но Ханс – бескомпромиссный молодой человек, и скрывать своё «я» не собирается. Собственно, кино отчасти об этом. Ханса бьют, унижают, арестовывают, делают с ним многое из того, что обычно делают с людьми, не вписывающимися в стандарт (надо сказать, что тут у персонажа Роговски раздолье – помимо сексуальной ориентации он может похвастаться много ещё чем, что в этот самый стандарт никак не укладывается), а он не то, что не ломается, а даже как будто бы и не гнётся. В каком-то смысле он неожиданно напоминает булгаковского Иешуа, не в религиозном контексте, а вот в том плане, что он всех способен оправдать, каждый человек, унижающий его и причиняющий ему физическую боль, как-то может быть понят и поступки его рассмотрены под тем углом зрения, который перестанет делать из него изверга и агрессора.

Ханс напрямую этого, конечно, не высказывает, но по всему, по мимике, по выражению лица, по взгляду в глазах Роговски – читается именно это.

И ещё, разумеется, «Великая свобода» - это фильм о любви. В этом смысле всё чуть более банально. Любовь, которая случается у Ханса в тюрьме, оказывается сильнее всего, сильнее всех его жизненных неурядиц и даже сильнее постановлений правительства страны, как, собственно, и должно быть.

Финальный твист сюжета можно было бы понимать и по-другому, можно было бы подумать об одиночестве и жизненной наполненности, которой  Ханс в данных условиях испытать не может. Можно было бы об этом говорить, но мне кажется, что пачка табака, которую покупает Ханс непосредственно перед последней сценой фильма, эту интерпретацию опровергает. И мы действительно видим пример любви, любви немного разрушительной, немного невозможной, в том смысле, что невозможно делать что-либо другое, постороннее, с этой любовью не связанное, она всё время будет присутствовать на периферии сознания, будет вторгаться с этой периферии на основную орбиту и вынуждать действовать, пусть иррационально и даже саморазрушительно, но с иллюзией того, что эти действия помогут приблизить счастье или, если принять за аксиому факт о его невозможности, хотя бы его видимость, факт нахождения рядом с объектом своей любви ли, страсти ли, не всё ли равно.

И это и есть великая свобода, а не та, что вне тюрьмы.   

Одинокий белый мужчина с ребёнком

 

Одинокий белый мужчина c ребёнком

(«Вперёд-вперёд», реж. Майк Миллз, США, 109 мин.)

 П.И.Филимонов

Кажется, Хоакин Феникс входит в разряд таких актёров, появление лица которых на экране практически является гарантией качества фильма. Есть такое ощущение, что сыграть он может вообще всё, включая хрестоматийный телефонный справочник или восковую фигуру самого себя. При этом он, с одной стороны, не снобствует и вполне себе периодически появляется в голливудских блокбастерах, а с другой стороны, умудряется не сниматься совсем уж в зашкварном мейнстриме. И всё-таки кажется, что в независимом кино ему немного покомфортнее, там тупо больше типажей, которые он может воплотить.

Вот честно, ничем бы не был примечателен фильм Майка Миллза «Вперёд-вперёд» (в других переводах «Камон-камон» и совсем уж какое-то странное «Пойдём-пойдём», вариант со «вперёд» хотя бы оправдан монологом мальчика из самого фильма), если бы не пара актёров. Обаятельный Вуди Норман подтверждает старый актёрский тезис о том, что переиграть детей и животных – штука почти невозможная. И Феникс. Хоакин Феникс играет дядюшку мальчика Джесси, который в силу обстоятельств вынужден провести несколько недель в заботе о своём племяннике. А поскольку дядя Хоакин у нас – трудоголик, а работа его заключается в том, чтобы брать у детей из не самых благополучных семей интервью я не очень понял, для каких целей, то и Джесси он начинает таскать с собой по всем Штатам, по которым  он мотается в погоне за этими беседами.

И, в общем, фильм о том, как находят общий язык одинокий белый, слегка подзабивший на себя мужчина сильно средних лет и живой, непосредственный, но тоже не самый благостный ребёнок. Как с каждым кадром между ними (видимо, как персонажами, так и актёрами) возникает химия. Это потрясающая техника игры в любовь, в мужскую любовь, притом не любовь отца и сына, что было бы, возможно, проще, а тоньше, в любовь, которую нужно заслужить, заработать и добиться, и когда ближе к концу фильма Джесси говорит, что Джонни (персонаж Феникса) – это его лучший друг, сердце зрителя (если оно, разумеется, есть) переполняется тихой радостью.

Ну, в общем-то и всё. Это очень простой фильм, и, кажется, он сознательно таковым сделан. Не думаю, что режиссёр закладывал в него какие бы то ни было вторые и третьи смыслы. Это немножко наивная по нынешним временам, но очень добрая история о лучшем в нас, о том, что теоретически и должно просыпаться и выходить наружу при общении с детьми, животными и представителями внеземных цивилизаций. Довольно глупо что-то перед детьми изображать, пытаться кем-то казаться, щеголять умом, знанием предмета или осознанностью отношений. С детьми, как мне кажется, нужно просто быть собой,  не слишком-то сильно (или вообще не) подстраиваясь под их восприятие.

Персонаж Финикса Джонни именно так и выстраивает свои отношения с племянником. Выстраивает именно тем, что он ничего не выстраивает. Он просто есть, он просто разговаривает, он просто делает те вещи, которые ему кажутся правильными в каждой ситуации маленького конфликта, которых за фильм нам показывают достаточно много.

И одна степень актёрского мастерства Финикса – если бы ему не приходилось особенно сильно играть. Допустим, он такой и есть в жизни – простой, добрый, открытый. Тогда ему просто надо было бы зафиксировать это своё состояние и из него не выходить.

И совсем другая степень – если он, например, не такой, если он злобный, мелочный и самовлюблённый тип. Тогда его актёрское мастерство приближается к эталонному. И при всём при том, что по-человечески хочется, чтобы он был первым, с точки зрения драматичности и сюжетности желательно, чтобы он был вторым.

Но мы с вами это вряд ли когда-либо узнаем.    

Чтоб пломбы в пасти плавились от жажды

 

Чтоб пломбы в пасти плавились от жажды

(«Болото», реж. Эрго Кульд, Эстония, 90 мин.)

 П.И.Филимонов

Примерно в десятых годах двадцатого века в загнивающей (но так и не загнившей) декадентской Европе расцвела буйным цветом малина эротической литературы. Не откровенной, где плоть и её радости ставились во главу угла и являлись очевидно главной темой повествования. А какой-то такой подспудной, томной, пленительной, медленной, вплетающейся в различные истории и ведущей их к логичным и нелогичным завершениям. В Австрии резвился Леопольд фон Захер-Мазох, в России не отставал от него Михаил Арцыбашев, сексом и стыдом (отчего-то тогда это было стыдно, отчего ещё более привлекательно) сочился воздух. Эти флюилы донесло и до Эстонии, где их внезапно подхватил юморист и бытописатель Оскар Лутс.

Фильм «Болото» снят по одному из таких рассказов Лутса, которые пронизаны духом эротики, духом бросающих в жар фантазий и всепобеждающего оптимизма, лихорадочно отцветающего в самый разгар военных потрясений. Так что условно мы можем говорить о редкой в отечественных условиях эротической драме. Притом такого хорошего пошиба драме, похоть и чувственность здесь не выступают как что-то самостоятельное, несколько искусственно привязанное к сюжету для разжигания праздного интереса досужих зрителей, нет, на них основано повествование, они являются движущей силой этой истории, истории о том, какие страсти кипят на отдалённом от очагов цивилизации эстонском болотном хуторе.

Молодой художник Тоомас Хаава (в исполнении красавчика Франца Мальмстена, что важно) якобы возвращается из Парижа ну хутор своего брата, где тот живёт с молодой женой. Помимо молодой жены брата где-то на соседнем хуторе, но всё на том же болоте, живёт загадошная (по-другому никак не скажешь) девушка Хильда, которая почему-то называет себя «Дикой Кошкой» - можно было бы сказать, что она насмотрелась южноамериканских сериалов, но их ещё тогда не было, а, допустим, бульварных романов она вроде бы по сюжету не читает. Главная загадошность Дикой Кошки заключается в том, что она весь фильм ходит исключительно не то в исподнем, не то в какой-то ночнушке, вот совсем не носит ничего другого, да и ту периодически норовит с себя сорвать. Ну и до кучи на мызе всё у того же болота живёт барыня, молодая вдова, кажется, немножко поехавшая кукухой на теме одиночества и отсутствия сексуальных утех.

При Дикой Кошке состоят, помимо нашего Тоомаса, ещё два ухажёра – безнадёжно в неё влюблённый простачок Янну и зловещий антагонист, алкач и друг семьи Мадьяк с отвратительными зубами и причёской неудавшегося рокера из восьмидесятых. Этому самому Мадьяку она обещана собственным папашкой, который с Мадьяком пьянствует и всячески дружит.

И, в общем, художник Тоомас, который тоже скрывает некую тайну, мутит со всеми тремя доступными ему женщинами одновременно (ну или почти), что, с одной стороны, вызывает к нему нашу нездоровую зрительскую зависть, а с другой, двигает сюжет.

На самом деле ничего плохого сказать про фильм нельзя, все его наивности и чрезмерности, думаю, происходят из первоисточника. Фильм – достаточно умелое и, более того, визуально красивое переложение произведения классика эстонской литературы на язык кинематографа, бережно снятая иллюстрация к документу той эпохи, когда ещё не совсем было понятно, куда оно всё вырулит. Это мы уже знаем, что буквально через пару лет многое в жизнях персонажей изменится, а потом через двадцать лет изменится ещё раз, и уже в гораздо худшую сторону, так что пусть они пока поразвлекаются вот таким чёрно-белым образом.

Хотя всё-таки спать с женой брата, наверное, нехорошо. Но это ж литература, там все любят как нехорошо.     

(Фото - Роберт Ланг).