По направлению к лигалайзу

 

По направлению к лигалайзу

(«Наркомама», реж. Жан-Поль Саломе, Франция, 106 мин.)

 П.И.Филимонов

Таких фильмов выходит с некоторой периодичностью какое-то количество. Это далеко не первая история о нуждающейся в деньгах (или хобби) домохозяйке (или нет, неважно, в данном случае, полицейской переводчице), которая начинает заниматься либо выращиванием конопли, либо продажей (как в этом фильме) готового продукта её обработки. Тем не менее, количество таких фильмов пока ещё не зашкаливает за разумные пределы, поэтому оскомины они пока не вызывают и каждый новый образец жанра смотрится достаточно свежо.

Решены эти фильмы, понятно, в жанре комедии. Ну потому что нет ничего смешнее, как показывают нам многочисленные режиссёры, стендап-комики и прочие артисты балета, чем алкоголь и наркотики. Комедии криминальной, по опять-таки понятной причине – где наркотики, вокруг всегда полиция, и любая, даже самая безобидная домохозяйка или полицейская переводчица всегда рискует потерей репутации, а то и свободы. Но не нашей симпатии, разумеется.

Потому что в целом подобные фильмы, как мне показалось вот сейчас, при просмотре «Наркомамы», строятся на допущении, что марихуана, гашиш и прочие производные конопли - не есть зло. Зло – всё то, что связано с этим бизнесом, его криминализированность и крутящиеся вокруг него типы, или даже типЫ, как сейчас намного моднее говорить. Почему-то вдруг показалось, что все подобные фильмы выполняют достаточно важную функцию – постепенно готовят почву к декриминализации и, соответственно, последующему лигалайзу лёгких наркотиков растительного происхождения. Что, конечно, сложная и комплексная тема, но, если сводить её к каким-то простым и доступным высказываниям, давно назревшая в цивилизованных странах мера. С другой стороны, если будет лигалайз, не будет такого количества комических ситуаций вокруг этого бизнеса, не будет и криминальной составляющей этих комедий, и сам жанр может постепенно сойти на нет, так что режиссёры некоторым образом рубят сук, на который только ещё собираются присесть, ивзините, если у кого-то слишком богатое воображение.

Что ещё важно в случае с фильмом «Наркомама» - это то, что мы в очередной раз за несколько последних лет видим, насколько многогранна и гибка в своём актёрском даровании Изабель Юппер. То ли это мне так повезло, то ли это объективная картина мира, но почему-то из всех ныне здравствующих гранд-дам французского кино за последние пару она снималась в наибольшем количестве фильмов  - ну или наибольшее их количество с ней доходило до наших экранов: («Будущее», «Хэппи-энд», «В объятиях лжи», и др.). И она везде разная, при том, что, странным образом, и везде одинаковая. То есть, есть у неё какие-то одной ей присущие штампы (как и у всякого профессионала актёрского дела), пользуясь которыми, она умудряется создавать самые разные образы.   

«Супермама» обозначена в аннотациях как комедия, но, поскольку это комедия французская, на прям посмеяться можно не надеяться. Основная масса весёлых моментов фильма связана с двумя назадачливыми компаньонами героини Юппер по этому опасному бизнесу, арабами, и её соседями по дому, китайцами. В этом смысле режиссёр вступает на опасную тропу создания комического эффекта за счёт высмеивания национальных особенностей того или иного персонажа. Впрочем, можно воспринимать это и как пляски вокруг национальных стереотипов, да и вообще, если всё время думать о политкорректности, можно закрывать искусство в принципе. Своим негласным призывом к лигалайзу Жан-Поль Саломе выторговал себе индульгенцию на многие другие (лже)косяки и прегрешения.

 

 

Социализм или смерть

 

Социализм или смерть

(«Мартин Иден», реж. Пьетро Марчелло, Италия, 129 мин.)

П.И.Филимонов

 

В детстве, наверное, как и многие советские дети моего возраста, я Джека Лондона, скорее, любил. Потому что рассказы о животных написаны им так, как и должны писаться рассказы о животных, увлекательно и остросюжетно, потому что рассказы про суровых людей с севера и с золотоискательских приисков полны еле проступающего сквозь свинец подросткового романтизма, потому что хорошие персонажи у него хорошие напропалую, а плохие – плохие на всю голову. Очень мальчиковое чтение, особенно для мальчиков из чёрно-белой страны.

Потом я Джека Лондона, скорее, не любил и даже где-то не переваривал. Именно за эту чёрно-белость и двухмерность большей части его работ. Неожиданная экранизация Пьетро Марчелло показала мне, что ни то, ни другое не правда. В том смысле, что даже в посредственном авторе можно найти повод для глубокого фильма о творчестве. «Мартин Иден» и вообще роман в некотором роде о природе творчества и о смысле им заниматься, а фильм получился ещё больше об этом.

Действие экранизации перенесено в Италию того же времени, в котором разворачиваются события романа. То есть, перед самым началом Первой мировой войны. Странно то, что человек с явно англосаксонским именем Мартин Иден воспринимается окружающими (да и по факту является) типичным итальянцем, что выглядит каким-то слегка сюрреалистичным. В остальном канва романа сохранена полностью.

Человек физического труда Мартин Иден волею судеб становится вхож в дом представителей образованной части общества, влюбляется в их дочь Елену и, под воздействием всего этого, стремится порвать со своим пролетарским образом жизни и стать писателем. Говорят, что это достаточно автобиографическая история Лондона, честно говоря, не знаю, не изучал его жизнь. Не в этом дело.

В фильме есть чёткое ощущение деградации Мартина. Даже физически, будучи моряком, он выглядел гораздо привлекательнее, чем потом, в своей писательской ипостаси. Не потому, что его развращают деньги – вроде бы про Мартина Идена такого сказать нельзя – а потому, что он оказывается не на своём месте и живёт не своей жизнью. Не помню, про это ли книга, но фильм, кажется, в числе прочего, и об этом. Конечно, он не только об этом, он ещё и о любви людей к славе, притом, опять же, не самого Мартина, а людей, его окружающих, той же самой Елены, которая показательно приходит едва ли не отдаваться ему после того, как он, вопреки всем её прогнозам, становится-таки модным и популярным автором.   

Ещё в фильме много говорят про социализм. И это тоже понятно, он был весьма актуален в повестке дня того времени. Но, удивительное дело, как только они начинают базарить про социализм, фильм моментально становится скучным и похожим на пьесы Михаила Шатрова, где никогда ничего не происходило, а все исключительно сидели и трындели про новую историческую формацию.

И понятно, что Мартин уплывает в закат не от этих разговоров, но кажется, что и они тоже сыграли свою роль. И в этой дихотомии, предложенной некогда команданте Фиделем, он выбирает смерть. Что, собственно, как в книге, так и в фильме, и выносит его на какую-то новую волну. Извините за натужный каламбур.

 

На разогреве

 

На разогреве

(«Райн», реж. Янно Юргенс, Эстония, 98 мин.)

П.И.Филимонов

На следующей неделе в прокат выходит новый фильм Вейко Ыунпуу «Последние», о котором, очевидно, будут много говорить и писать, а пока нам предлагается своеобразный разогрев перед, видимо, местным хедлайнером года – фильм Янно Юргенса «Райн».

Как будто бы фильм «Райн» - что-то вроде семейного фильма о семейных же проблемах, запутанных отношениях и способах преодоления отчуждения между близкими людьми. Очевидно, для придания непонятного антуража, действие происходит в прошлом, в Эстонии неопознанных, но предположительно восьмидесятых годов, в неопознанном провинциальном городе, предположительно, Силламяэ (ничего в кино про это не говорится, чисто визуальная и интуитивная догадка). В семью к своим родителям и маленькому брату откуда-то (из столицы?) возвращается старший сын – собственно, тот самый заглавный Райн. Между братьями колоссальная разница в возрасте, лет двадцать, как минимум, а то и больше. Ну ладно, это вполне возможно, не будем придираться. Ну и дальше Райн пытается обустроить свою жизнь на новом старом месте, и всё это на фоне его сложных, но трепетных отношений с младшим братом Атсом, глазами которого нам вроде бы всю эту историю начинают показывать. Потом перестают, потом снова начинают, не может никак Янно Юргенс определиться с ракурсом.

Ещё зачем-то сложную возлюбленную парикмахершу Райна играет польская актриса Магдалена Поплавска, и тут мотивация режиссёра уже совсем неясна. Вроде бы играет она русскую – но говорит по-русски чудовищно (хотя, видимо, это режиссёр понимает, эпизодов со словами у Поплавской достаточно мало) – и от этого их и без того непростые отношения с Райном приобретают и вовсе какой-то остро фантасмагорический характер. Помимо Райна, у Александры (героини Поплавской) есть ещё какой-то русский кекс из клуба, потом какой-то бородатый чувак, который хлопает Райну после его импровизированной серенады и, кажется, ещё и личный папашка Райна и Атса тоже подбивает (успешно?) к Александре клинья. Или это так кажется, и Янно Юргенс совсем не о том? С папашкой этим тоже не всё так ясно. Лет ему, получается, за шестьдесят, но из всех возможных источников дохода нам показано только боксирование на морозе с чуваками помоложе его, видимо, какой-то подпольный силламяэский тотализатор советской поры. Но и мать семейства не отстаёт в загадочности от остальных – заводит какую-то странную обонятельную интрижку вот вообще непонятно с кем.

И так бы оно всё странно и было, так бы все концы в воздухе и зависали, если бы вдруг не случился некоторый режиссёрский каминг-аут Янно Юргенса (или я это придумал, в ажиотаже нагнетённого предвкушения, если так можно сказать). В какой-то особенно непонятный, но смутно тревожный момент фильма, вдруг включается громкая и хорошая музыка – что-то из психоделики семидесятых – и ты такой смотришь в экран и понимаешь, так это же “Free Range”  чистой воды, только что труба пониже, да дым пожиже. А так – ну один к одному. Все ходят на сложных щах, мотивы поступков, как, зачастую, и сами поступки, понять нет решительно никакой возможности, и во всех затруднительных ситуациях играет хорошая музыка, и мы на крупных планах видим, как герои отчётливо мучаются душой. Ну правильно, кого ещё и пускать на разгорев, как не подражателя и эпигона.

И стоит такой Янно Юргенс у воды, куда в конце фильма массово прыгают его персонажи и говорит на всякий случай, чтобы все знали: «Я», - говорит, «не достоин развязать шнурок на его конверсах». И все такие говорят  «Уууу» - и готовятся к следующей премьере.

   

 

Знай и люби свой край

 

Знай и люби свой край

(«Праздник», реж. Владимир Логинов, Эстония-Беларусь, 67 мин.)

П.И.Филимонов

Стереотипным высказыванием о нашей стране является то, что она маленькая. Нет у нас широты, лесов, полей и рек и тому подобного. Но это, знаете, как посмотреть. Даже в маленькой стране можно найти удивительно разные уголки, такие уголки, о существовании  которых не подозревают в каких-то других уголках. Точнее, подозревать-то они подозревают, но вот о том, как живут люди в этих первых уголках, жители вторых не имеют ни малейшего представления. Это называется экзотикой. Это называется антропологией – изучением обособленных и своеобразных племён.

Порой кажется, что творческий метод Владимира Логинова заключается только в том, чтобы найти место. Найти место, поставить туда Макса Голомидова с камерой, и отойти в сторонку. Дальше приходят люди, и обнажаются, показывают о себе всё. Хотят, естественно, как лучше, а получается, как всегда.

Фильм «Праздник» – о таком своеобразном явлении нашей эстонско-русской жизни, о котором не имеют понятия коренные жители – о маардуской Сорочинской ярмарке. Отдельный вопрос – с хера ли вообще в какой-то момент жители и властные структуры этого прекрасного во всех отношениях города решили, что они имеют какое-то отношение к классику русской и украинской литератур – но это, видимо, уже покрыто мглой истории и туманом войны. Решили и решили. Сорочинская так сорочинская. Ярмарка так ярмарка. И семь лет назад туда приехал Логинов и поставил Голомидова. И отошёл.

Думаю, что многие из нас, если нам вдруг случалось попадать в маленькие провинциальные российские городки, вроде какой-нибудь заповедной Ропши, непролазного Лодейного Поля, паточно-сладкой Опочки и так далее (выборка рандомная, ни о чём не говорящая) не раз ловил себя на снобистском осознании собственного европейского превосходства над всеми этими привокзальными туалетами семидесятых годов пятнадцатого столетия, над шелухой от семок, до колен застилающей путь первопроходцам из Евросоюза, над этими танцами на лужайке под неизвестного не только нам, а и никому исполнителя Панайотова, над всем тем, о чём с трепетом и любовью писали многочисленные русские классики, и Гоголь в том числе.

А не надо, оказывается, никаких Ропш, Опочек или Базарных Сызганов. Поезжайте в Маарду, можно было сказать ещё до 2014 года – и всё будет. Теперь, увы, нельзя. Потому что война в Украине и потому что сорочинская ярмарка свернулась и превратилась в обычную «осеннюю».

Но есть фильм Логинова, который переносит нас во времени. Так-то в головах у людей, конечно, мало что изменилось, думаю, что провинциальная русскоязычная жизнь продолжает оставаться всё такой же невероятной и даже, как ты ни сопротивляешься, милой в этой своей нелепости, всё так же жив и веселит публику Николай Швец, всё так же процент победительниц конкурсов красоты города Маарду стремится догнать процент женского населения города Маарду, всё так же прямо несёт свою спину несравненная Тамара Романна (не дай бог я сейчас перепутал).

Более того, я думаю, что, если бы Логинова интересовала и эстонская составляющая нашего общества, то, поставив камеру с Голомидовым на любой из луково-чесночно-ряпушных ярмарок в эстонском маленьком городке А, Б или Ц, он увидел бы примерно такую же картину.

Но его интересует русскоязычный сегмент нашего общества. И мы смотрим на него (на себя, потому что куда же мы денемся от саморефлексии) его глазами, точнее, глазами оставленного им Голомидова с камерой и, несмотря на то, что сам Логинов неоднократно пропагандировал любовь и нежность ко всем своим героям, испытываем гораздо более сложную гамму чувств. Мы ржём, как маардуские плюшевые лошади. Мы восхищаемся. Мы ужасаемся. Мы понимаем, за что над нами, русскими, смеются, за что нас любят, за что нас не любят и, может быть, даже за что нас боятся. Потому что, как уж вы там хотите, но это ведь я/мы – сорочинская ярмарка. Это ведь я/мы – Николай Швец. Это ведь я/мы – мисс Маарду. Как бы мне/нам ни хотелось обратного.         

  

Но приятно

 

Но приятно

(«Переводчики», реж. Режис Руансар, Бельгия-Франция, 105 мин.)

П.И.Филимонов

Существуют фильмы, про которые можно сказать: «это типичный фильм» того или иного жанра. Они не делаются от этого хуже, они не делаются от этого скучнее или однообразнее. Тем более, если это триллер. Тем более, если это такой достаточно чётко определяемый его поджанр, как европейский триллер про искусство. И «Переводчики» Режиса Руансара – именно такой фильм. Типичный европейский триллер про творчество и искусство. Обычно такие снимают про кражи картин, здесь речь идёт о рукописи. 

Девять переводчиков запирают в шикарном, но всё равно тюрьмоподобном бункере, чтобы они, каждый на свой язык, эксклюзивно перевели третий том мирового бестселлера популярного автора-затворника. Так в жизни не бывает, но приятно, что режиссёр считает, что про литературку можно снять вот буквально триллер-триллер. Условиями работы для переводчиков становится полное отключение от интернета, чтобы книга не попала в сеть раньше времени, чтобы издательство держало бы читающую бестселлеры публику в напряжении и содрало бы потом с неё столько денег, сколько захочет в разумных пределах. Естественно, всё идёт не по плану, и книга всё равно оказывается в сети.

Ну и дальше начинается собственно типичность. Подмены личностей, убийства в Восточном Экспрессе, калейдоскопичеcкие смены инфопотоков. Только ты успеваешь привыкнуть к одной реальности, как тебе её выкручивают, срывают резьбу ещё раз и снова меняют. В фильме нет каких-то умопомрачительных спецэффектов, их там вообще нет, бюджет, кажется, пошёл, скорее, на приглашение звёзд – переводчицу на русский играет Ольга Куриленко, а переводчика как будто бы на английский играет прекрасный Алекс Лоутер, известный по роли Джеймса в сериале «Конец этого ёбаного мира». Вокруг этого персонажа Лоутера, собственно, и крутится сюжетная карусель фильма. Пересказывать сюжетные перипетии – занятие неблагодарное, в том числе и потому, что в пересказе они могут неожиданно потерять в динамике, а то и в связности.

Хотелось бы лучше вот о чём. Если копаться и лезть вглубь, можно предположить, что одной из мыслей, посещавших голову режиссёра в процессе подготовки к съёмкам, была сложносочинённая мысль об авторских правах. На эту тему вообще достаточно интересно рассуждать. Можно в какой-то степени воспринять «Переводчиков» как манифест свободы от авторских прав, и теоретически, в ту дигитальную эпоху, в которую мы живём, кабальные договора, подобно тому, который заключает с переводчиками издательство «Ангстрем» в начале фильма, уже немыслимы. С другой стороны, если отменить авторские права, эксклюзивность материалов и прочее, на что будут существовать бедные производители контента и на какой минуте фильма они поумирают уже все – притом не от нереализованных амбиций и связанной с этим депрессии, а натурально, от недоедания?

Получился захватывающий фильм про право интеллектуальной собственности. По-европейски захватывающий. Без откровенного хэппи-энда и без чёткого разделения на «хороших и плохих парней». В некотором роде плутовская комедия, но не комедия. В некотором роде производственный роман, но без производства. Приятно, что можно иногда делать вид, что литература до сих пор что-то в мире значит.