Радость узнавания

 

Радость узнавания

(«Довод», реж. Кристофер Нолан, Великобритания -США, 150 мин.)

П.И.Филимонов

Ну что, давайте поэтапно. Дождались. Теперь на экранах Голливуда навсегда запечатлены Горхолл и Лаагна теэ. Те из наших многочисленных знакомых, которые отпрашивались с работы и ночевали на съёмках в надежде стать замеченными и перезапустить свои грустные логистические карьерки в сияющую атмосферу гламура и звёздной пыли (в обоих смыслах слова), остались на бобах. То есть, они даже подписывали документы о неразглашении, но в фильме, собственно, есть ровно одна массовая сцена, где, по всей видимости, все они и были задействованы, и в сцене этой нет ни одного крупного плана. Так что они могли даром просадить все свои таланты красивого умирания (потери сознания, если точнее), никто на них не посмотрел.

А жаль. Потому что это, определённо, является одним из стимулов пойти посмотреть «Довод» в кино, не дожидаясь его появления в сети. Вторым – конечно, планы родного города. Тут Нолан ожиданий не обманул – Таллинн в кино одновременно прекрасен и знаком. Радость узнавания любому жителю столицы обеспечена.

А кроме этого обеспечены два с половиной часа крепкого экшна, сдобренного умодробительной теорией частичной инвертированности времени. Теория эта в теории (извините) звучит понятно, на практике же довольно скоро понимаешь, что хрен ты понимаешь (извините), как это на самом деле работает. Если человек движется в обратном по отношению ко всему остальному миру направлению, то почему он ходит спиной вперёд, а не, например, вниз головой? Почему он, хотя и с использованием спецсредств, всё-таки нормально дышит, а не занимается своеобразным фотосинтезом, поглощая углекислый газ и выдыхая кислород? Почему он не превращается в Бенджамина Баттона?

Возможно, ответы на все эти и другие вопросы скрыты в базовом курсе физики, просто я, как безнадёжный гуманитарий, совсем не в курсе. Возможно, для людей понимающих всё это вообще не представляет никакой проблемы, и контрамоция одного из персонажей так же раскладывается на пальцах, как в книжке Стругацких.

Фильм хорош тем, что его можно воспринимать на разных уровнях. Рискну даже сказать, что это главный его плюс. Можно не вникать во все эти временные парадоксы, просто смотреть «Довод» как обыкновенный боевик про очередное спасение мира от апокалипсиса и сопереживать героям в этом смысле (особенного сопереживания заслуживает, конечно, Элизабет Дебики, столь же прекрасная, как и в «Ночном администраторе», но угрожающим образом погрязающая в амплуа «хорошая и страдающая почём зря жена бандоса»). А можно попытаться почувствовать себя глубоким и непростым человеком и погрузиться туда, в эту самую инвертированность, движения по времени навстречу друг другу, драчки с самим собой, прыгнувшим из будущего, с тем, чтобы выстроить у себя в голове более-менее стройную конструкцию изначальной идеи Нолана.

Наконец, можно просто радостно гыгыкать в экран, узнавая местные реалии, тыкать пальцем в Райна Толька, Яана Ууспыльда, до кучи Юрия Колокольникова и кричать «Нет, не поворачивает Пярну маантеэ в канаву, это не так!».

В любом случае точно будет не скучно.         

Простая история

 

Простая история

(«Адам», реж. Марьям Тузани, Марокко-Франция-Бельгия, 98 мин.)

П.И.Филимонов

Нет, этот фильм никак не связан с творчеством Дэвида Линча. Марокканская режиссёрка Марьям Тузани, если судить исключительно по этому фильму (а кроме него, можно было бы теоретически судить ещё только по первому фильму Тузани, «Набег», 2017 года, но как-то мы пока до него не добрались) находится от Дэвида Линча на таком же расстоянии, как, скажем, Сарик Андреасян от Питера Гринуэя. Но это же не повод отказывать женщине (и Сарику, на всякий случай) в профессиональной пригодности.

Фильм «Адам» - предельно простое кино. Интереса ему придаёт разве что относительно экзотическая страна происхождения (я, например, не помню других марокканских фильмов, хотя, понятно, дело не в них, дело во мне), да общегуманистическая направленность содержания. Фильм рассказывает историю рождения Адама, ребёнка, появившегося на свет без отца. Зрителям так и не показывают, что явилось причиной этого – просто ли неосторожность главной героини фильма, матери Адама, или, к примеру, сексуальное насилие – мне показалось, что намёки на это несколько раз мелькали, но, снова, это всё в глазах смотрящего, сами понимаете.

Марокко, насколько я знаю, не самая жестокая из мусульманских стран – и всё-таки страна мусульманская, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Собственно, кажется, в этом и цель фильма – а, как это ни грустно осознавать, «Адам» - один из фильмов, имеющих чёткую цель – показать марокканским соотечественникам, что в том, что незамужняя женщина рожает и одна воспитывает (как мы, оптимистичные зрители, надеемся) ребёнка нет ничего греховного или общественно неприемлемого.

Да, к сожалению, в изнурённом ковидами, ингибиторами и безмагазинными автоматами мире двадцать первого века до сих пор есть страны, где нужно об этом говорить и напоминать десятки, сотни, тысячи, если понадобится, раз. И к ещё большему сожалению, это не должно нас удивлять. В нашей собственной стране есть вещи, о которых нужно говорить и напоминать так называемой широкой общественности десятки, сотни и тысячи раз, прежде чем она (общественность) уяснит, что мир никогда уже не будет таким, каким он был в девятнадцатом веке, когда рабов на плантациях можно было сравнительно безнаказанно забить до смерти, или в веке двадцатом, когда за гомосексуализм, например, сажали в тюрьму.

Рецензия получается вроде бы не совсем про кино, но на самом дело она как раз про кино. Про это кино. Про «Адама». Такое это кино, такой это мир, в котором искусству временами приходится быть очень прямолинейным, говорить вещи в лоб, не прибегая ни к каким метафорам или иносказаниям. И показательно, конечно, ещё то, что для нас, жителей как будто цивилизованной (какое там) части Европы высказываемые Марьям Тузани робкие призывы давно являются общим местом. Для большинства из нас, во всяком случае. Можно лишь надеяться, что так же в ближайшем будущем произойдёт и с другими животрепещущими темами, согласия относительно которых не существует в нашем обществе. Ну, как о чём я. Понятные же вещи. Землю учредили Аннунаки. Кризис в Беларуси проспонсировали белочехи. Навальному не хватило «рафаэлки». Мать-одиночку с ребёнком надо закидать камнями.

Марьям Тузани сняла бесхитростный фильм, который в Марокко, по всей видимости, будет восприниматься одним образом, а здесь у нас – совсем другим.    

 

 

 

Проблемы взаимодействия сурков

 

Проблемы взаимодействия сурков

(«Зависнуть в Палм-Спрингс», реж. Макс Барбаков, США, 90 мин.)

П.И.Филимонов

 

Тему, некогда поднятую фильмом «День сурка», можно разрабатывать по-разному. Паттерн существования, когда герой фильма каждое утро просыпается в одном и том же дне, достаточно перспективен и коллизиями самого «Дня сурка» не исчерпывается. Из этой же идеи можно навысасывать ещё пять-десять фильмов. По всей видимости, примерно так думал режиссёр фильма «Зависнуть в Палм-Спрингс» Макс Барбаков, когда брался за реализацию этого проекта.

Надо сказать, у него получилось как минимум не раздражающе. Ясно, что идея спёрта подчистую, наглухо, беззастенчиво. И прокатчики сделали грамотный ход, вынеся упоминание «Дня сурка» в анонс фильма – уж если скрыть не получается, то выставим напоказ и представим не как баг, но как фичу. Логичный ход, нечего сказать.

Отличий несколько. Дело происходит глубоким летом, в другом штате – и зависает во временной петле не один герой, а трое. Могло бы и больше, но всё зависит от главного героя – он знает, как подвесить следующего/следующих и не делает этого только из человеколюбия. Хотя откуда оно в такой ситуации – отдельный вопрос.

А дальше начинается романтико-философский момент, ради которого, полагаю, огород и городился. А именно, в темпоральной петле зависает симпатичная главному герою девушка, и у них начинаются странные отношения. И, в общем, фильм об этом. О возможности существования любви у людей, волею искривления пространственно-временного континуума оказавшихся, по сути, единственными людьми в своей вселенной. Есть ещё и третий, Рой, но его день сурка – скорее случайность, следствие употребления наркотиков, ему осталось не так много стадий в цикле Кюблер-Росс, и он их проходит в течение фильма на наших глазах.

А что касается Найлза и Сары – они как два космонавта на орбите, с которой нет и не может быть возвращения. Примерно как если бы на МКС отправили экипаж, состоящий из мужчины и женщины, после чего Земля бы взорвалась к едрене матери. С самого начала ситуации понимаешь, что они обречены на какие-то взаимоотношения, и срабатывает извечная ставка всех режиссёров романтических комедий мира. Оба главных героя симпатичны, поэтому с какого-то момента ты начинаешь отчаянно болеть за то, чтобы у них всё получилось, чтобы они полюбили друг друга и были бы счастливы, насколько это возможно в их обстоятельствах.

Хотя, конечно, это неестественная ситуация, искусственно суженный выбор, и, когда Найлз отвечает на вопрос Сары, обратил ли бы он на неё внимания в нормальном мультинаселённом мире, ему, честно говоря, не очень верится.

И, конечно, экстраполируешь ситуацию на себя. Хотел ли бы ты выбраться из этой временной петли, с учётом того, что бесконечное пребывание в ней гарантирует тебе внимание, а в перспективе и любовь самой красивой из всех оставшихся в мире женщин (то есть, из одной, но дело же не в этом)? Выход из этого темпорального завихрения становится, по крайней мере, для Найлза, выходом из зоны комфорта – и взгляд на проблему дня сурка меняется ещё и с этой точки зрения.

Фильм не на все века и времена, но именно тем и интересен, что неожиданно и по-новому рассматривает, казалось бы, уже заезженную историю.  

Не шмогла

 

Не шмогла

(«Поезд  в Пусан -2. Полуостров». Реж. Ён Сан-Хо, Южная Корея, 116 минут)

 П.И. Филимонов

Пару лет назад все мы были в восхищении от корейского зомби-фильма «Поезд в Пусан». Когда, казалось бы, ничего нового в рамках этой темы уже придумать нельзя, создателям первого фильма это удалось, смотрелся опус свежо, легко (несмотря на жанр), на одном дыхании. И, окрылённые международным успехом и признанием кинокритиков, авторы, естественно, побежали делать сиквел.

Неписаные законы кинематографии гласят, что сиквелы крайне редко бывают лучше оригинала. Иногда им случается собрать неплохую кассу, иногда успех сиквела означает рождение новой франшизы фильмов этак на семь или восемь, но опасность всегда есть. вот и в случае со вторым «Поездом» приходится констатировать, что лучше бы они его не делали. Не получилось. Совсем ничего не получилось.

Красивый и здоровенный корейский военный оказывается одним из немногих, кому удаётся спастись от зомби-апокалипсиса и сбежать в одну из соседних стран – в его случае, в Гонконг (не страну, я в курсе), где он и прозябает в относительной нищете и безвестности, о чём должен свидетельствовать его драный свитер – потому что других у беженцев быть же не может, мы-то знаем. После того, как корабль с немногими уцелевшими незаражёнными достиг берегов Гонконга, все соседние страны объявили о том, что больше беженцев не принимают, и Южная Корея, как говорит какой-то англоязычный эксперт, оказалась «в полном карантине». На примере текущей пандемии даже мы понимаем, что это не представляется особенно возможным, но это тоже допущение, восточная дисциплина, в конце концов, ещё жёстче западной, всё может быть.

Потом какой-то непонятный гонконгский мафиози вспоминает, что где-то около порта Инчхон у него собран и заныкан грузовик с кучей американских долларов в кузове. А зомби-то деньги нафиг не нужны, вот буквально приходи и бери. И он нанимает нашего военного, а с ним ещё нескольких человек привезти этот грузовик из Кореи.

Такова завязка сюжета. То есть, авторы как бы хотят нам намекнуть, что человеческой алчности нет предела, что ради жёлтого дьявола человек будет рисковать жизнью в самом прямом смысле слова, с не очень большими шансами на успех. Новость для нас, без сомнения.

Дальше более-менее понятно. образуется несколько конкурирующих концессий, претендующих на пресловутый грузовик, военному предстоит некая романтическая встреча с прошлой ошибкой, с последующим шансом её исправить, и повсюду будут бегать зомби.

Да, фильмам этого узкого жанра, в целом, это свойственно. С какого-то момента более-менее осмысленные экранные события заканчиваются, и все просто начинают бегать, примерно как в шоу Бенни Хилла на финальных титрах. Люди – от зомби. Зомби, смешно покачиваясь и размахивая конечностями, за людьми. Люди используют различные технические средства (оружие, транспорт, средства связи), зомби берут количеством. Вся разница только лишь в том, спасутся люди или нет. Ровно эта тонкая линия и разделяет все фильмы означенного жанра. Если они ничем не выделяются, как выделялся, скажем ещё раз, первый «Поезд в Пусан». Второй – нет, не выделяется. Всё происходит с шаблонной предсказуемостью, даже смерти можно спрогнозировать без большой боязни ошибиться. Знаете, в таких фильмах всегда есть достаточно милый, но не слишком оправданный положительный персонаж, вся функция которого сводится к тому, чтобы в нужный момент героически пожертвовать собой ради спасения остальных (не факт, что они в итоге спасутся при этом). Здесь этого персонажа можно определить примерно с первого его появления в кадре. Ну и так далее. Шаблоны, клише, крупные планы красивых корейских лиц, как-то очень одинаково при этом порезанных осколками битого стекла, как под копирку.

Стоит прямо понадеяться, что третьего фильма не будет.     

Проституция сквозь призму фемоптики

 

Проституция сквозь призму фемоптики

(«Алиса», реж. Жозефин Макеррас, Франция-Великобритания-Австралия, 103 мин.)

П.И.Филимонов

 

Фильм французского режиссёра Жозефин Макеррас «Алиса» - феминистский фильм про проституцию. На мой мужской, конечно, взгляд. При этом общеизвестно, что как раз проституция относится к тем проявлениям жизни, которые находятся под особенно жарким огнём фемоптической критики. И всё-таки. Парадоскально, но по-другому я никак не могу его описать.

У главной героини фильма рушится брак. Муж оказывается мудаком, который обманывал её годами и тратил все свои, а потом и её деньги на дорогих проституток. Выражаясь легкомысленными словами одной легкомысленной песенки, Алиса в один прекрасный момент обнаруживает себя «без дела и без денег». Её вот-вот выселят из квартиры, потому что беспутный бывший отец семейства снял все деньги со всех её банковских счетов. Отсюда первый урок – никогда не позволяйте своим мужьям (ну и жёнам, что уж, мы тоже за равноправие) иметь доступ к вашим личным счетам.

Надо как-то спасать себя и ребёнка, и Алиса, видимо, под влиянием идиотских поступков своего пропащего мужа, решается на карьеру в бизнесе эскорт-услуг. И тут мы видим интересное смещение фокуса. Если бы это превращение порядочной матери семейства, довольной жизнью домохозяйки в проститутку описывал бы мужчина, наверняка у него моральные страдания Алисы были бы достойны второго «Воскресения», бесконечных слёз, заламывания рук и скоропостижной смерти на станции Астапово под часами. Но Жозефин Макеррас – женщина. Может быть, поэтому, для неё в этом нет ничего трагичного. И даже наоборот, много комичного. Эскорт-услуги показаны как довольно респектабельный род занятий, ну и понятно, что зарабатывать Алиса начинает за ночь примерно столько же, сколько у нас учителя за месяц, например. И никаких тебе сутенёров в майках-алкоголичках или в многослойной, навешанной на все части тела голде – их роль успешно выполняет достойное агентство, берущее свои комиссионные за безопасность и конфиденциальность.

Если кто и представлен в фильме жалкими, то это не девушки, а, скорее, их клиенты. Удивительным образом фемоптическая точка зрения умудряется поставить Алису и её коллег даже на некоторый пьедестал из аргументов вроде «ты контролируешь всё» и «в этом деле ты самая главная». И, если совсем чуть-чуть вдуматься в то, как организована индустрия секса за деньги - да, они безусловно правы. Единственное, что могло бы эту концепцию поколебать, это ситуация, где Алисе бы попался не совсем психически здоровый клиент, в результате встречи с которым она, например, пострадала бы физически. Но Жозефин Макеррас этого не допускает и нам не показывает - а почему бы, собственно, должна?

В процессе своей новой карьеры Алиса находит друзей, разбирается с мужем и находит себя. Не без значительных сложностей, конечно, не без драматических моментов, но всё-таки всё происходит относительно легко, непринуждённо, с нотками лимонной цедры и лёгкого комизма.

Суммируя, можно сказать, что такого взгляда на эту древнюю профессию я не припомню. Безусловно, все работы хороши, безусловно, все ремёсла нам одинаково важны, но только Жозефин Макеррас смогла начать отмывать пятно общественного порицания с этой по разному воспринимаемой в обществе профессии. И мы всегда за феминизм, спросите у кого хотите.    

Все счастливые семьи

Все счастливые семьи («Надежда», реж. Мария Сёдаль, Норвегия, 125 мин.)

П.И.Филимонов

 

Все фильмы про безнадёжно больных людей одинаковы по своей конструкции. В визуально безоблачной и счастливой семейной жизни персонажа происходит какой-то внезапный коллапс, нелепая случайность, человек падает на улице, человек забывает свою фамилию, человек чувствует запах чеснока там, где чеснока не было и в помине. После чего идёт к врачу на обследование, после чего ему говорят, что жить ему осталось месяца три. Чем меньше, тем драматичнее. Видимо, три месяца представляются создателям фильмов и их медицинским консультантам сроком, не слишком преуменьшенным для того, чтобы это казалось правдоподобным, с одной стороны, и достаточно малым, чтобы фильм получился разумно драматичным, со стороны другой.

Фильм норвежской режиссёрки Марии Сёдаль «Надежда» - типичный представитель жанра. У Аньи в мозгу находят метастаз от вроде бы излеченного год назад рака лёгких, дают ей три месяца жизни, и начинается известная история.

Зачем люди раз за разом снимают подобное кино? Мне кажется, затем же, зачем в средние века разнообразные, часто неизвестные художники и гравёры рисовали и гравировали ванитас. Чтобы человек не забывал о неизбежном. Потому что современный человек не престарелых лет вспоминает о смерти только в трёх случаях. Если умирает кто-то из его ближнего круга (вариант – Серёга с третьей парты, про которого как-то забылось, и вот внезапно вспомнилось после полученной информации). Если ему самому скажут, что ему осталось недолго. И, в-третьих, именно если смотрит подобные фильмы.

Потому что, думаю, что первая универсальная мысль, которая появляется в мозгу почти любого человека, смотрящего подобное кино, это «а что бы я делал в такой ситуации, как бы я провёл эти месяца, стал ли бы я бороться» и так далее. И вот эти пункты как раз и определяют отличия подобных фильмов друг от друга. Разные герои, проекции разных сценаристов и режиссёров, действуют в универсальной общей ситуации, естественно, по-разному. Как говорит Андрей Коняев, это как раз та часть, где «про людей». Про людей почти всё кино, в этом нет ничего нового, но вот эту проблему выбора каждый решает по-разному.

Героиня «Надежды» в своём выборе не уникальна, как не уникальна и ситуация вокруг неё. Ну да, в подобном положении выявляются подлинные качества людей, эмпатия, сила духа, несломленность, умение до конца оставаться человеком- you, как говорится, name it. И качества эти настолько важны – не для человечества, но для каждого конкретного человека в его минуту роковую, а следовательно, некоторым образом, и для всего человечества тоже, потому что человечество есть сумма жизней и судеб отдельных населяющих его индивидуумов – что их не грех и повторить ещё раз. И ещё раз. И ещё. Пока не закрепятся.

Так что даже если покажется, что подобные «Надежде» произведения искусства, по сути, являются памятками на тему «как вести себя в преддверии неминуемой смерти», это не делает их ненужными или надоевшими. Стоит лишний раз вспомнить, что смерть неминуема не только для  специально препарированных героев фильма, но и для нас, комфортно сидящих в зрительном зале и посасывающим философически-ванитасный бокал винишка, и польза подобного рода произведений прояснится сама собой. Даже если они повторяют друг друга.

Мементо, как говорится, мори.