Долгое биение в одну точку

Долгое биение в одну точку

(«По ту сторону надежды», реж. Аки Каурисмяки, Финляндия, 99 мин.)

П.И.Филимонов

Если вы смотрели хотя бы один фильм Аки Каурисмяки, то вы уже примерно знаете, чего ожидать от любого следующего его фильма. Если вы смотрели «Гавр», первую часть так называемой «Трилогии портовых городов», то вы не просто хорошо, а очень хорошо представляете, что вас ждёт во второй её части, фильме «По ту сторону надежды». Вплоть до сюжетных линий. С той только разницей, что там дело происходит во Франции, с её долгой, всё-таки, традицией принятия эмигрантов, а здесь – в родной режиссёру Финляндии, где такая традиция ещё не так укоренилась. С той разницей, что в «Гавре» мы следили за приключениями несовершеннолетнего беженца из Африки, а здесь это взрослый мужчина, сбежавший от войны в Сирии. В целом же Каурисмяки оказывается гораздо более прямолинейным и – как бы это сказать – не выпендривается перед зрителем в производстве трилогии, не то, что какой-нибудь Кеслёвский или фон Трир, у которых отдельные элементы трилогий были связаны в лучшем случае ассоциативно. Нет, тут всё по-честному. Первый фильм о сложной жизни беженцев в развитых странах Европы, о том, что не всё в этих самых странах так радужно, как кажется на первый взгляд, и второй о том же. Зачем искать от добра добра?

Сюжетная канва «По ту сторону надежды» проста до неприличия. Беженец из Сирии Халед Али волею судеб оказывается в Финляндии, куда его случайно занесло в процессе его скитаний по Европе в поисках пропавшей во время очередного перехода границы сестры, единственного, кроме него, оставшегося в живых после бомбёжки Алеппо члена его семьи. И, разумеется, он просит в Финляндии политического убежища, и разумеется, бездушная бюрократическая машина ему в этом убежище отказывает. Но мир, как мы уже знаем из «Гавра», не без добрых людей, обязательно находятся те, кто помогает Халеду. Хотя по ним как будто этого и не скажешь.

И вот тут, пожалуй, и заключается принципиальное отличие «По ту сторону надежды» от «Гавра». Если бы этого отличия не было, это был бы просто странный самоповтор мастера, возможно, продиктованный тем, что если долго бить в одну точку, то пробьёшь слабое место, что капля камень точит и тому подобное. Не знаю, из каких соображений Каурисмяки вдруг снимал «Гавр» не на родине, не в той Финляндии медленных забавных фриков, которую он так хорошо знает, и которые, как мне кажется, во многом и ответственны за угнездившийся в нашем сознании образ северного соседа – анекдотичного «горячего финского парня». Мне кажется, его придумал как раз Каурисмяки. Теперь режиссёр вернулся на родину и снова показывает нам их – смешных до невозможности, нелепых в своей серьёзности, добрых сердцем персонажей финской глубинки, немного даже узнаваемых, во всяком случае, вызывающих в памяти некоторые происходившие в жизни столкновения с жителями глубинки эстонской.

Кроме того, в «По ту сторону надежды» очень много музыки, именно такой музыки, которую так любит Каурисмяки – отчётливо немодных финскоязычных блюзов и рок-н-роллов. Которые исполняют не меньшие фрики, чем основные персонажи фильма – старые толстые финские дядьки в ковбойских шляпах и кожаных штанах, всё то, за чем мы (не знаю, как вы, а мы – да) с таким умилением наблюдаем во время паромных переходов по линии Таллинн-Хельсинки-Таллинн.

И вот если бы не всё это, если бы не финский колорит, который не умеет так передавать никто, ни один даже из других финских режиссёров, с фильмом всё было бы гораздо хуже, чем в итоге получилось. А так – приключения Халеда можно даже – как это ни кощунственно прозвучит – пропускать почти сквозь пальцы, чтобы пристально, открыв рот от удовольствия следить за историей ресторана «Золотая Пинта», или как он там начинает называться в конце фильма, после всех переименований. Обратите внимание, например, на сцену приготовления суши – и вы поймёте, о чём я говорю.