Царство женщин

 

Царство женщин/ («Бриллианты»/“Diamanti“ реж. Ферзан Озпетек, Италия, 132 мин.)

 

П.И.Филимонов

 

Почему-то сложилось так, что в южных странах культ матери, культ женщины вообще как-то гораздо более заметен, чем в странах северных. Вот эти женские царства, столь актуальные для Италии или Латинской Америки – это то, что не очень встречается у северян. Я имею в виду группы женщин, объединённых либо семьёй, либо какими-нибудь общими обстоятельствами, которые очень быстро как-то цементируются изнутри, превращаясь в партии, удачней которых не было, в армии, противостоять которым невозможно, в ковены, которые заколдуют кого угодно и по какому угодно поводу.

В фильме Ферзана Озпетека «Бриллианты» таким объединяющим фактором становится работа. Нас погружают в атмосферу швейного ателье, которым владеют две сестры, Альберта и Габриэлла, а работают практически исключительно женщины. В то же время это и кино про кино, потому что в это ателье обращается известный режиссёр. Он хочет снять фильм, подробности которого пока не раскрывает, но значительную роль там будут играть костюмы. В ателье приходит знаменитая художница по костюмам, чуть ли не обладательница восемнадцати «Оскаров» в этой номинации, но её же мало – она мозг за всей этой работой, но нужны ещё и руки.

И это классический мир женщин. Каждая из работниц ателье, а я сбился со счёта, сколько их там, наделена своим голосом, своей историей, своими особенностями. У кого-то муж абьюзер, кто-то скрывается в этом ателье от полиции, кто-то никак не может пережить гибель дочери под колёсами автомобиля. И вроде бы живут они мирной жизнью, но в какие-то моменты фильма вдруг складывается ощущение, что кругом война, все мужчины воюют, остались только женщины и они работают так слаженно и так хорошо в том числе и для того, чтобы война побыстрее закончилась.

Так всё это и выглядит, как одна большая семья, совместно работающая для достижения одной им понятной цели. Так это кино и воспринимается, как оптимистичная такая сага о том, что совместная работа, любовь и взаимное уважение этой группы женщин способны сдвинуть горы и сделать этот мир лучше. И в рамках этого кино мы и становимся свидетелями этого.

Они умеют работать, но умеют и отдыхать. Когда все дела сделаны, они собираются за классическим итальянским большим столом, и тогда наблюдателя переполняет, знаете, чувство, похожее на то, когда ты смотришь на чуваков, которые радуются выигрышу какого-нибудь спортивного кубка. Такой Италии больше никогда уже не будет, так порадуемся хотя бы тому, что мы можем посмотреть на её проекцию, на воспоминание о ней.

Потому что мир слишком изменился.

Трубчатые колокола

 

Трубчатые колокола («Ритуал»/“The Ritual“, реж. Дэвид Миделл, США, 98 мин.)

 

П.И.Филимонов

Крайне редко, но попадаются в искусстве вообще и в кинематографе, в частности, закрытые поджанры. В том смысле закрытые, что режиссёры последующих поколений могут сколько угодно пыжиться, но никогда не смогут превзойти раз и навсегда установленных эталонов. То есть, в каком-то субжанре снят фильм, лучше которого снять другой, новый фильм в этом субжанре, кажется, просто нельзя. Как пример – я считаю, что в жанре космической оперы ничего лучше первой гепталогии «Звёздных войн» снято не будет никогда. Или, например, Серджио Леоне и Клинт Иствуд навсегда для всех закрыли спагетти-вестерны, ну вот вообще не стоит после них даже пытаться туда лезть.  Или в жанре плутовского фильма с твистом очень сложно (но здесь, наверное, не невозможно) снять что-то лучше «Обычных подозреваемых».  Понятно, надеюсь, о чём я.

Так вот и в поджанре фильмов ужасов про одержимость людей нечистой силой невозможно превзойти эталонного «Экзорциста» Уильяма Фридкина 1973 года, с маленькой, но очень жуткой девочкой, ползущей на локтях вниз по лестнице под полубожественную композицию Майка Олдфилда.

И на самом деле то, что Дэвид Миделл в очередной раз попытался залезть на это поле, скорее делает ему честь. Потому что это вполне достойная попытка. Грубо говоря, Миделл прыгнул с шестом на 6 метров при живом Дюплантисе. Который в 1973 году (я далеко зашёл с метафорами, но я надеюсь, что вы ещё тут) прыгнул на 6.50. Лучше нельзя, но приближаться можно. У Миделла получилось.

Чем примечателен его фильм «Ритуал»? Во-первых, примечателен он тем, что фактически является историческим кино. Он основан на реальных событиях, снят по записям отца Джозефа Стайгера, персонажа фильма и реального исторического лица, который действительно принимал участие в том, что авторы фильма называют «самым задокументированным случаем экзорцизма в истории США». То есть, как будто это было на самом деле. И, помимо исторической достоверности этих самых записей, это дополнительно подчёркивается ещё и самим персонажем Стайгера, который ну вот далеко не весь фильм считает, что борется с бесами ли, с демонами ли при помощи божественного слова и верёвок.  (Это как с добрым словом и пистолетом, с верёвками оно как-то надёжнее выходит).

Во-вторых, «Ритуал» примечателен тем, что там играет Аль Пачино. Которому 85 лет, для которого каждый новый фильм может стать последним, и который ещё в очень неплохой форме. Его там трудно узнать, особенно если вы (как я) до сих пор внутри себя видите его тем молодым наглецом, которым он показывался в «Крёстном отце» или «Лице со шрамом» ну или хотя бы тем утомлённым жизнью, но достойно стареющим мужчиной из «Схватки» или «Запаха женщины». Здесь он снова другой, он снова смог найти какие-то новые краски в своём актёрском арсенале. И несмотря на то, что его герой, собственно, главный экзорцист «Ритуала» отец Теофилус, выступает в фильме больше как функция, нежели как натуральный живой человек, Пачино всё равно удаётся найти в нём что-то такое, за что можно зацепиться.

Страшное ли это кино? И да, и нет. Если вы видели «Экзорциста» и представляете, чего можно ожидать от подобного рода фильмов, то, пожалуй, нет. Там для вас не будет ничего нового. Те же закатившиеся дол белков глаза, те же разные голоса, которыми говорит одержимая, те же ломаные, почти левитационные её движения. Если же «Экзорциста» вы, например, не видели, и не совсем в этом субжанре прошарены, смело будьте уверены, что «Ритуал» вас напугает, причём напугает не так, как классический какой-нибудь фильм ужасов, когда зритель немного отгорожен от происходящего на экране заведомым сознанием того, что это выдуманная история, что это не взаправду. Как уже было сказано, «Ритуал» основан на историческом материале, то есть всё это описано и, значит, действительно происходило в одном с нами с вами мире.

А какое объяснение давать произошедшим событиям, это уж пускай каждый сам решает.  

В глазах смотрящего

 

В глазах смотрящего («Финикийская схема»/ „The Phoenician Scheme“, реж. Уэс Андерсон, США-Германия, 105 мин.)

П.И.Филимонов

Вот с Уэсом Андерсоном такая странная штука. Я проникся и полюбил его, пожалуй, только при просмотре предпоследнего фильма, «Города астероидов». До этого как будто признавал его отличие от других, картиночные кадры, музейно выстроенные композиции, умение договариваться со звёздами так, что они в его фильмах соглашаются на микроскопические роли – всё это да, но как-то не цепляло, что ли. Ни «Гранд-отель Будапешт», ни «Французский вестник», ничего. Ну отличимо, ну узнаваемо с каждого кадра, но не получалось погрузиться.

С астероидами получилось. А вот при просмотре «Финикийской схемы» возникали какие-то нехорошие мысли. Типа «сколько можно», типа «опять двадцать пять», типа «ему самому не надоедает».

Но что поделать. Рубенс всегда рисовал полных женщин, Арчимбольдо всегда складывал людей из фрагментов и осколков жизнедеятельности, ван Эйк видел мир населённым людьми с физиономией путина, а Андерсон снимает только такое кино. Красивое, музейное, где, кажется, картинка сильно перевешивает содержание. Он не может, а, возможно, и не хочет по-другому. Остаётся только смириться и получать удовольствие, потому что если он на с и насилует, то делает это очень нежно и изобретательно.

В «Финикийской схеме» солирует Бенисио дель Торо, который играет европейского миллионера из неизвестно какой страны (тоже не новость для Андерсона), который хочет построить новую Финикию примерно на месте старой (тоже не очень понятно где, но где-то в Северной Африке). Для этого ему нужны деньги. И вот он мотается по своим разнообразным бизнес-партнёрам с целью эти недостающие деньги добыть. Параллельно кто-то всё время пытается ему вредить – по не очень ясным причинам, но это Андерсон, тут важна картинка, Бенедикт Камбербетч, строяший какие-то детсадовские рожи и пускающий пену изо рта, а не достоверность и стройная логичность повествования.

В конце концов, может быть в голове Андерсона мир примерно таким и выглядит, кругом красивые постеры и странные люди. И не так, может быть, ему и важно, какие между ними происходят взаимодействия. А люди, которые идут в кино на фильм Андерсона, должны, по идее, представлять, на что они идут, и не питать себя напрасными иллюзиями. Это тот случай, когда ожидания никогда не бывают обманутыми. Мы получаем ровно то, на что рассчитываем.

Если конкретно по этому фильму – «Финикийская схема» не лучше, но и не хуже других фильмов Андерсона. Звёзд всё так же много, все обычные андерсоновские актёры на месте, все обычные андерсоновские приёмчики присутствуют. Смешно – будет, интересно – пожалуй, тоже. Вау-эффекта – не будет. Ничего нового – не будет. Ну вот говорят про этот фильм, что там чуть более внятный, по сравнению с другими Андерсонами, сюжет. А по-моему, так и в остальных его можно вычленить. Тут он просто чуть более линейный, чуть более гоголевский, что ли. Ездит Чичиков по помещикам и собирает деньги.

А ответ пусть и не даёт, мы так-то и не спрашиваем.

А может быть, забудем всё и сбежим?

 

А может быть, забудем всё и сбежим? («Джун и Джон»/“June and John”, реж. Люк Бессон, Франция, 89 мин.)

П.И.Филимонов

Как говорится, звёзды тоже периодически вспыхивают, какое-то время разнообразно горят (в том смысле, что пламя колеблется), а потом рано или поздно неизбежно гаснут. И только до нас, землян, их свет может доходить уже после их физической смерти. Давайте честно – какой последний фильм из снятых так-то очень плодовитым Люком Бессоном можно назвать прям хорошим, зрелищным фильмом? Я вот открыл фильмографию и понял, что, ну может быть, «Люси» 2013 года. Но и то с некоторой натяжкой. После этого он снял ещё три фильма, каждый из которых, кроме удивления, уже ничего, пожалуй, не вызывал.

Вот свежее произведение некогда культового автора. У нас есть задротик-бухгалтер, инцел в его лучшем классическом проявлении, каждое утро совещающийся с мамой о том, как ему всё-таки найти девушку своей мечты. У него есть рутина, у него есть размеренная жизнь, он примерно каждый день делает примерно одно и то же. И не сильно стремится к авантюрам. Правда, это красивый задротик. Ну вот прямо смотришь на него и понимаешь всеми своими эстетическими сосочками – это – красивый мужчина. И есть странная, безбашенная, непонятная (тоже красивая, что явный плюс каста) женщина, которая твердит, что она умирает, а потому жить нужно одним днём, ловить момент, быть в моменте, в ресурсе и в чём там ещё надо быть. И у них случается страсть, и, конечно, задротик-инцел не верит своему счастью, впадает в классическое искушение go-with-the-flow, помогает ей ограбить банк, в котором он работает, и пускается во все тяжкие.

Это такая немного сказка о потерянном времени, немного такая апология вот именно этого карпе-дием и так далее. Удивительно, конечно, что Бессон в свои 66 сохраняет этот подростковый романтизм, при этом не стремится жить быстро-умереть молодым сам (да и поздновато немножк), а отправляет в это путешествие своих героев.

Не знаю, что он хотел – снять очередную вариацию «Бонни и Клайда»? Но вроде как его персонажи, даже Джун, не слишком про убийства и грабежи, хотя они и пользуются плодами своей первой – и единственной – экспроприации весь фильм. Фантазию на тему «Достучаться до небес»? Тоже не очень работает, потому что и болезнь у Джун немного странная и кажется выдуманной, да и умирать от неё в нужный момент она отказывается.

В итоге это какое-то кино вот про это. Вот про то, что, по мнению Люка Бессона (неизвестно, конечно, его ли это мнение на самом деле, или это он такой стороной его выставляет именно в этом фильме), никогда не поздно бросать тянуть взрослую лямку, а всегда можно нырнуть в подростковые приключения с риском для жизни – только для того, чтобы ощутить её полноту. Что, видимо, любовь обязательно предусматривает какие-то бурные перемещения, безумства и опять-таки риски, а тихой и рутинной быть не может.

Ну что ж. Пусть он так думает. Пусть он иллюстрирует эту столь же распространённую, сколь и банальную мысль подобными фильмами. Его право режиссёра. Ну а наше право зрителей кривиться и морщиться, когда нам в очередной раз показывают тысячекратно нами изученную романтическую шнягу.

Я не противник романтики, нет. Но чувак даже не постарался.

Регби между небом и землёй

 

Регби между небом и землёй («Южные хроники»/“Pietinia kroonikas“, реж. Игнас Мишкинис, Литва-Эстония, 121 мин.)

П.И.Филимонов

От этого фильма почему-то веет каким-то свежим ветром, хотя ни по каким раскладам, вроде бы, не должно. Мы уже видели много такого, история про девяностые, про первые послесоветские годы, про то, какая тогда была жизнь, как тогда одевались, как проводили досуг, о чём мечтали молодые люди. Вероятно, дело в том, что место действия «Южных хроник» максимально близко к нам – литовские кинематографисты показывают нам жизнь прекрасного города Шяуляя, который местные жители по не очень нам слышному созвучию иногда называют «Шаолинем».

Как хотите, а больше всего это напомнило немного вывернутый наизнанку «Курьер» некогда вменяемого Шахназарова. Тут тоже есть два друга, Римантас и Миндаугас, одного из которых больше интересуют девушки (Римантас), второй же хочет купить пальто (фигурально). На самом деле Миндаугас постоянно выдумывает различные способы быстрого обогащения, самым прекрасным из которых является такая схема: они должны купить некоторое количество спортивных костюмов «Гуччи», поменять лейбл «Гуччи» на какой-то другой, я уже не упомню, что-то тоже на «г», но никому не известное, и загнать их в Красноярск. Почему Красноярск, Минда сам толком не знает, понятно только, что заработать так можно быстро и много (спойлер – конечно, нет).

Главный же герой фильма, Римантас проживает заключительные месяцы своей школьной жизни в поисках тепла. Римантас – почти посол рок’н’ролла в неритмичной стране – в Литве, где баскетбол – почти религия, он занимается регби, количество зрителей на котором исчисляется даже не десятками, а единицами. Правда, в регби он хорош, но зато ничто другое, кроме регби его до поры до времени не интересует. Разве что естественные для его восемнадцати лет вопросы пола, но в них они с Миндой довольно долгое  время остаются теоретиками.

Пока Римантас не встречает сначала одну девушку «не своего круга», а потом и вторую – тоже «не своего круга», но в другую сторону. Первая – Моника, дочь «самого известного в Шяуляе» врача, девушка из богатой семьи, совсем с другим уровнем жизни. Ради неё Римантас начинает читать книжки, а потом доходит вообще до ужасного – начинает писать стихи. Вторая – Юрга, художница, акционистка, представительница богемы, затаскивает Римантаса в ночные клубы и в весь этот авангард, которого, как кажется, в тогдашнем Шяуляя довольно много.

Конечно, в обоих случаях обстоятельства против Римантаса. В первом случае вся семья и всё окружение Моники считает его недостойным этой девушки, во втором случае, похоже, сама Юрга характера сложного и не очень понятно, что ей вообще надо. Или понятно, но типа хороша ложка к обеду, всё нужно делать вовремя, такое что-то.

Так вот Римантас и мечется, параллельно пытаясь понять, что ему делать с собой, со своим регби, со своей внезапно открывшейся страстью к литературе, вообще со своей молодой жизнью в ещё более молодой стране.

Типичный фильм воспитания, с очень логичным и каким-то очень жизненным концом, с симпатичными, не близкими нам, несмотря на географию, реалиями. Впрочем, как говорится, по вкусу – не близкими, а по сути- близкими. Ностальгично.

Автостереотипизация

 

Автостереотипизация («100 литров домашнего пива»/“100 litraa sahtia“, реж. Теэму Никки, Финляндия-Италия, 88 мин.)

П.И.Филимонов

Какая картина встаёт перед нашими глазами, когда мы мысленно произносим слово «финны», или, уточним, выражение «типичные финны»? Не берусь обобщать, но кажется, что у многих картинка эта будет связана с сауной, алкоголем, может быть, хоккеем, но в первую очередь, всё-таки с сауной и алкоголем. Ладно, кого я обманываю, причём тут сауна вообще?

И вот Теэму Никки, не очень понятно для кого, снял такое кино, где всё устроено и построено согласно стереотипным представлениям о финнах. Сауны в фильме нет, хоккея тоже. Что нам остаётся? Суровая реальность. Это такие финские особенности национальной жизни, наверное, самопрославляющие нацию в собственных глазах. Есть просто несколько таких наций, которые считают, что умение выпить море (и не в эзоповом смысле этого слова) – доблесть и положительная черта.

В общем, у нас есть две сестры – Тайна и Пиркко, которые живут вместе в каком-то маленьком финском городке немножко невдалеке от мирового ануса. Сёстры ничем особенным не примечательны, кроме того, что они варят домашнее пиво. И оно у них, по всем отзывам, дивно как хорошо. Все соседи покупают, деревенские баревичи тоже иногда покупают, все пьют и нахваливают. У сестёр есть ещё и третья сестра, которая как раз выходит замуж. И просит двух своих старших сварить ей на свадьбу 100 литров их знаменитого домашнего пива (насколько я понимаю, это не вот этот ваш хипстерский крафт, а нормальная забористая домашняя штука, подходящая для финской глубинки). И сёстры обещают, потому что любят младшенькую, да и вообще, это свидетельствует об их профессиональной состоятельности как пивоварок.

И варят эти сто литров. И начинают дегустировать, потому что кто же поставляет на свадьбу кота в мешке? И в процессе дегустации – правильно – выпивают все сто литров. Не совсем вдвоём, но это же горячие финские женщины, они бы и вдвоём могли, и не сто, а тысячу. Таков уж национальный характер.

Сёстры просыпаются за 48 часов до свадьбы и понимают, что надо что-то делать. Время идёт, пива нет, обещания надо выполнять, гордость может быть ущемлена, словом, многое на кону. И дальнейшая часть фильма посвящена их приключениям в поисках ста литров домашнего пива.

Как показывает кино, найти сто литров домашнего пива в финской глубинке за двое суток – задача не просто выполнимая, а выполнимая, если я не обсчитался, три раза. Хорошо живёт финская глубинка, одним словом.

Какая-нибудь другая нация могла бы (есть почему-то такая мысль) вывести из этой несложной истории мораль о том, что их никому не победить и не одолеть, потому что вот такие люди живут у них на селе – и так далее. К счастью, Теэму Никки – финн,  и он просто снял крайне незамысловатую комедию положений, построенную на приключениях в состоянии алкогольного опьянения. Довольно беспроигрышный вариант. Но без всякой там глубины и вторых смыслов. Не всегда они и нужны.

Только чертовски захотелось в эту самую финскую глубинку.

Превращаются брюки

 

Превращаются брюки («Сёрфер»/“The Surfer“, реж. Лоркан Финнеган, Австралия-Ирландия, 100 мин.)

П.И.Филимонов

Как-то довольно незаметно неплохой когда-то актёр Николас Кейдж стал мемом. Не то, чтобы он стал хуже играть, нет, просто он, то ли в силу патологической жадности, то ли в силу того, что сам этот мем отчасти поддерживает и стимулирует, соглашается, такое впечатление, вообще на все проекты, в которые его зовут.

Похоже, что весь кинематографический мир подыгрывает этой самой собой сложившейся ситуации. В том числе и режиссёры, которые зовут Кейджа сниматься в очередном трэше, сам Кейдж, с удовольствием на это идущий, критики, взахлёб разбирающие очередное странное кино с участием актёра.

В фильме австралийского режиссёра Лоркана Финнегана «Сёрфер» Кейдж играет, что, возможно, вас удивит, сёрфера. Страну нам не называют, но допустим, это Австралия и есть. Кейдж жаждет посёрфить в определённом месте со своим сыном-подростком, таким образом забондиться на связь отец-сын, преемственность поколений, всё такое. Но в том месте – акулы, гориллы и большие злые крокодилы. Там царит и властвует какая-то сектантского толка группа сёрферов, которая прямо заявляет Кейджу с сыном, что сёрфить в этом месте могут только местные. А если ты не местный, то проваливай, прямо под угрозой физического насилия.

Ну, во-первых, Кейдж – почти местный, он в процессе покупки дома на побережье. А во-вторых, как так они будут за него решать, где ему сёрфить, а где нет. Он на всякий случай отправляет сына к бывшей жене и решает всех победить. Так сказать, перетереть терпением и трудом.

Примерно с этого момента фильм теряет свою реалистическую составляющую. Всё последующее можно воспринимать как плод воображения больного мозга Кейджа, который, правда, в кадре вроде бы ничего такого не употребляет, но, во-первых, Австралия – такая страна, где, кажется, можно употребить что-нибудь такое даже не осознавая этого, а во-вторых, это как посмотреть – обезвоживание организма, ржавая вода, обсаженные мухами гамбосы – всё оказывает влияние.

И так оно всё и балансирует на грани реального и ирреального, на грани мистики и фильма ужасов – такого фильма ужасов, где нет ничего сверхъестественного, а всё зло творят по отношению к себе подобным сами же люди. Что нам говорит это кино? Что упрямство доведёт тебя до царства божия? Что Николас Кейдж и не такое делал? Что кто в море не бывал, тот жизни не видал?

Скорее всего, всё вышеперечисленное вместе взятое. Плюс потом там происходит некоторая экстраполяция истории Кейджа с сыном на историю ещё одного обитателя этого пляжа с сыном, справедливая расплата, воздаяние, тысяча христианских мучеников, личная гвардия пророка Даниила в белых одеждах.

В «Сёрфере» есть примерно всё. Единственное, чего там нет, это логика. Но, может быть, она и не нужно, если у вас снимается Николас Кейдж.

Тяжёлые лёгкие деньги

 

Тяжёлые лёгкие деньги («Дикий алмаз»/“Diamant brut“, реж. Агат Риданже, Франция, 103 мин.)

П.И.Филимонов

Лиане – 19 лет. Лиана живёт во французской бедности с пьющей мамой и заброшенной миром сестрой. У Лианы есть какие-то подруги, примерно из той же социальной страты, и нет молодого человека, о чём она, надо сказать, не сильно переживает. Потому что Лиана знает, как может заработать красивая молодая девушка в наши дни.

Конечно, она станет инфлюэнсером. У неё и так есть инстаграм, где есть какое-то маргинальное количество подписчиков, но это только начало. Сейчас вот Лиана пройдёт кастинг в одно там реалити-шоу, и количество её подписчиков взлетит до потолка. Идеал Лианы – Ким Кардашьян. Все смотрят, все облизываются, все донатят. Лиана уже сделала грудь, уже сама в довольно антисанитарных условиях наколола себе уродливую (по нашему мнению, сама Лиана так, конечно, не считает) татуировку. Лиане осталось накопить денег на попу, ну и засветиться в этом реалити-шоу. И всё у Лианы будет чики-брики. Лиана – и есть тот самый пока неогранённый алмаз, о котором вот-вот все узнают, а пока осталось только потерпеть.

Это ещё один режиссёрский дебют. Но режиссёрку Агат Риданже, кажется, подводит недостаточная продуманность истории. Весь фильм ожидаешь какого-то поучительного или показательного твиста, которые обычно происходят в кино про неудачников, желающих прославиться. Кажется, что вот-вот с Лианой случится что-нибудь плохое. Например, какой-нибудь режиссёр кастинга её изнасилует, или она уволится со своей работы в мечтах наконец-то обрести веб-славу, и, конечно, ничего такого не обретёт, а работы уже нет, и надо что-то делать. Или её обманным путём затянут в какие-нибудь „ Only Fans“  - такого чего-нибудь.

Нет. Максимум, что происходит – это некоторая метаморфоза зрительского отношения. Если в начале фильма мы немного смеёмся над Лианой, уж очень она наивная, провинциальная и в некотором смысле неуклюжая, то с развитием – не событий, потому что их почти нет, а фильма – её упорство и позитивный настрой несмотря ни на что начинают вызывать приличное уважение, даже, пожалуй, хочется, чтобы её мечта осуществилась и она-таки стала звездой не ютуба, так хоть инстаграма.

Наверное, понятно, что Агат Риданже хотела нам этим фильмом сказать. Точнее, о чём Агат Риданже хотела при помощи этого фильма поразмышлять. О том, как изменился мир, о том, что нынешняя молодёжь живёт вот так, и кто мы такие, чтобы её осуждать. О пресловутых уорхоловских пятнадцати минутах славы, разросшихся в наше время уже на всю жизнь. О том, что никто не хочет работать, если этого можно избежать, и все хотят быть популярными, если этого можно как-то добиться. О том, что красивая внешность (хотя красота Лианы, специально, спорна) – это товар, который надо реализовывать достаточно быстро, потому что товар это скоропортящийся.

Ну и всё такое. Не бог весть что для дебюта. Но кто его знает, что снимет Агат Риданже следующим.

Смерть и юноша

 

Смерть и юноша («Как заработать миллионы до смерти бабушки»/“Lahn Mah“, реж. Пат Буннитипат, Таиланд, 126 мин.)

П.И.Филимонов

И снова не очень понятно, почему этот фильм у нас, да и по всему миру, анонсируется как комедия. Разве что снова имеется в виду комедия в классическом смысле этого слова – история про всё хорошее против всего плохого. Несмотря на тему смерти. Хотя, кто его знает, возможно, в тайской культуре кино воспринимается смешно, как известно, понятие и суть юмора на западе и востоке достаточно сильно различаются.

Так же, как различается и отношение к смерти. Мне кажется, на востоке люди как-то меньше её боятся, как-то больше относятся к ней просто как к переходу человека на новый этап существования, как-то не дают себе серьёзного отчёта, что ли. Чуть легче для них всё, чуть более похоже на игру. И неизвестно, что лучше.

У подростка М (ну никак его по-другому в фильме не называют, просто «М» и всё, возможно, он вырастет и поедет в Великобританию работать на секретной службе теперь уже его величества) умирает бабушка. У бабушки диагностировали четвёртую стадию рака, и врачи дают ей год жизни. И М, движимый исключительно меркантильными интересами, решает на этот год переехать к бабушке жить, начать за ней ухаживать, вообще установить дружеские и доверительные отношения. Перед глазами у него успешный пример его подруги-онлифанщицы, которая точно так же вот ухаживала то ли за своим, то ли непонятно за каким дедушкой, после чего он в завещании отказал ей дом. Тем более, что М бросил школу и надеялся стать успешным геймером, стримящим свои прохождения за деньги, но что-то пошло не так, и среднее количество просмотров его стримов не достигает даже двузначных чисел.

И дальше всё, конечно, предельно предсказуемо. Сначала бабушка настороженно относится к внезапно нагрянувшему внуку, который до этого не появлялся у неё неделями. Но со временем беспроигрышный с кинематографической точки зрения союз старого и малого укрепляется, становится трогательным и милым. М учится общаться с бабушкой, вообще любить людей, с большим вниманием относиться к традициям, к их капризам и привычкам. Бабушка тоже учится – даже на склоне жизни – большей толерантности и так далее.

И бабушка всё равно умирает, чудес не случается, именно поэтому это тайский фильм, а не какой-либо другой. Это не о бабушке история, и даже не о деньгах, которые в течение повествования то уходят на задний план, то с этого заднего плана возвращаются, о них то забываешь, то снова вспоминаешь.

Короче, это такой восточный вариант кино воспитания. С чётко считываемой моралью и однозначным посылом. М, после конца этой истории, уже не будет прежним, будет жить чуть с другими ориентирами и взглядами. Традиции предков, память семьи, вот это всё.

Бабушка больше никак не будет жить, но таков, к сожалению, естественный ход вещей.

Когда мне говорят остановиться, я останавливаюсь

 

Когда мне говорят остановиться, я останавливаюсь («Жюли хранит молчание»/”Julie zwijgt”, реж. Леонардо ван Дийль, Бельгия-Швеция, 97 мин.)

 

П.И.Филимонов

Все знают, что абьюз – плохо. Все знают, что сексуализированное насилие – плохо. Все знают, что харассмент – плохо. Все знают, что это, к сожалению, сильно распространено в спорте. Что есть такие тренеры, которые никак не могут удержать свои руки при себе, когда тренируют девушек-подростков. Есть и такие, которые не могут удержать их, когда тренируют мальчиков – но этот фильм о девочках. О теннисистках. И об их тренере.

Притом фильм «Жюли хранит молчание» (режиссёрский дебют Леонардо ван Дийля) вообще не называет вещи своими именами. Совсем. Нам показывают секцию тенниса в каком-то бельгийском городе (а если кто не знает, бельгийский женский теннис ещё лет пятнадцать-двадцать назад дал миру сразу двух, кажется, последовательных первых ракеток, Жюстин Энен и Ким Клийстерс, так что  с видом спорта в стране прямо большой порядок), где есть несколько подающих надежды спортсменок и одна явная звезда. На своём, пока юниорском будущем, но все вокруг убеждены, что из Жюли как раз следующая Энен или Клийстерс и вырастет.

И вот что-то случается с тренером Жюли в этой школе, мужчиной по имени Жереми. Его вдруг отстраняют от тренировок. А потом выясняется, что ещё одна его ученица, подававшая чуть меньше надежд, чем Жюли, но всё же тоже талантливая, покончила с собой.

И как будто всё. Как будто больше никаких вводных у нас нет. Что эта другая ученица покончила с собой из-за Жереми, нам намекают, и ни разу не говорят впрямую. Что он такое делал со своими ученицами, нам даже не намекают. Один раз мы становимся свидетелями его разговора с Жюли, по которому можно сделать определённые выводы. Он пытается её в чём-то убедить – в основном в том, что все неправы, а он один д’Артаньян – и через стол (они сидят в кафе) кладёт свои руки на её руки. И это ведёт к какой-то, казалось бы, не совсем адекватной реакции со стороны Жюли.

Из чего можно догадаться, что Жереми делал вот это всё. Возможно, в какой-то разной степени с разными ученицами. И, видимо, он хороший тренер. Одно другого, так уж водится, не исключает. Потому что Жюли с большим трудом принимает тренера, который его заменяет.

И молчит. В отношении Жереми ведётся расследование, шастают какие-то люди в форме, какие-то психологи, опрашивают его учеников, а Жюли не говорит про него ничего.  

Не сказать, что фильм ставит какую-то радикально новую проблему. К сожалению, проблема эта стара, и, к ещё большему сожалению, она, как будто, не то, что не лечится, а всё усугубляется. Таких историй в самых разных видах спорта, и не только спорта, всплывает всё больше.

И это лишь попытка взглянуть на ситуацию с ещё одной стороны. И вынести достаточно суровый, как представляется, вердикт. Спорт спортом, а человеческая жизнь и судьба всё-таки как-то важнее.

Обыкновенное насилие

Обыкновенное насилие («Поливальный понедельник»/”Lany Poniedziałek”, реж. Юстина Мытник, Польша-Эстония, 85 мин.)

П.И.Филимонов

Фильм рекламируется у нас, как эстонский, но это немного вводит в заблуждение, потому что эстонского там – только работа продюсера. В остальном это чисто польский продукт. Тем не менее, он немного мэтчится с «Вечным летом», недавно вышедшим на экраны эстонско-испанским фильмом. Мэтчится в том смысле, что это тоже фильм про девочек-подростков и их взросление. Так что, как я уже писал, как раз в тексте о «Вечном лете», отечественные – как и полуотечественные – фильмы продолжают выходить на экраны парами. 

Если что – поливальный понедельник – это не неуклюжая конструкция, выдуманная авторами фильма. Это официальный христианский праздник, который довольно широко отмечается не во всех, правда, странах. Вот в Польше – да. Это понедельник после пасхи, когда дети и подростки в знак чего-то там поливают друг друга водой, такой всеобщий день обливания. 

Но кино, конечно, не о празднике. Действие фильма происходит, как бы это сказать, в маленьком депрессивном польском городке, вполне похожем на аналогичные эстонские. В центре повествования – две сестры-подростка, Клара и Марта. Как будто они живут обычной подростковой жизнью, хоть и в довольно религиозной семье. У них нормальные отношения с родителями, они общаются с мальчиками и подругами, короче, на первый взгляд, совсем ничем не отличаются от подростков в аналогичной среде любой другой страны, если бы не один нюанс. 

Нюанс заключается в своеобразных нравах этого городка и в католической пропитке общества. Тамошние юноши считают нормальным периодически насиловать своих подружек. Ну, они скрывают лица и как будто всё норм. Девочки никогда не посмеют признаться, проглотят всё это, и жизнь будет течь как текла. 

И может быть так бы оно всё и было, и фильм тогда был бы по-настоящему страшным. Но всегда находится какой-то персонаж, который триггерит перемены, и в нашем фильме таким персонажем становится младшая из сестёр, Клара. Она решает, что не оставит изнасилование безнаказанным, правда, ни в полицию, ни к родителям пока не обращается, а решает сама провести расследование, узнать, кто это – чтобы что? Не думаю, что она с самого начала представляет себе, что она собирается с насильником сделать. 

Ну и, как водится, в процессе этой истории она проходит через всё. Понимает, кто её настоящий друг, кто нет. Понимает, что мир, в котором она живёт, не совсем такой, каким он ей казался ещё две недели назад. Взрослеет, обретает себя – и так далее. 

Это довольно типичный фильм воспитания, и даже не знаю, кому его стоит смотреть больше – самим подросткам или их родителям или окружающим их взрослым. Чтобы такого впредь происходило гораздо меньше.

Даже если это единственная цель Юстины Мытник – и то хорошо. 

И между ними происходит следующий разговор

И между ними происходит следующий разговор («Любовь»/“Kjærlighet”, реж. Даг Йохан Хаугеруд, Норвегия, 119 мин.)

П.И.Филимонов

Это вторая часть так называемой «ослоской» трилогии норвежского режиссёра. Первая называлась «Секс», и мы о ней в Киноптикуме писали. Третья называется «Мечты», и она уже успела взять гран-при Берлинского кинофестиваля этого года. При этом, что на субъективный взгляд, «Любовь» лучше «Секса». Не знаю, соглашусь ли я с этим утверждением, если слова раскавычить и написать с маленькой буквы – вопрос философский. А в качестве кино – точно. Что значит, что Хаугеруд, на мой взгляд, двигается поступательно. От хорошего фильма – к лучшему и к, надеюсь, ещё лучшему. 

Притом что приём, который использует Хаугеруд в обеих частях, примерно одинаков. Его герои не столько занимаются сексом в первом фильме, сколько говорят о нём. Не столько испытывают любовные переживания во втором, сколько говорят о них. Сюжета как такового очень мало. В «Любви» мы имеем немолодою урологиню Марианне, каждый день по работе сталкивающуюся с раком простаты, что, тем не менее, как будто бы никак не отражается на её отношении к жизни и к мужчинам. Личной жизни у Марианне нет, и её это вроде бы не слишком тревожит. В отличие от её подруги, которая всё пытается её с кем-нибудь свести. 

Ещё у Марианне есть коллега, фельдшер Тор, у которого как раз с личной жизнью всё хорошо и бурно. Тор часто ездит на пароме, где, посредством приложения Grindr, знакомится с мужчинами и занимается с ними сексом. Или не занимается. О плюсах и минусах обоих вариантов он как раз и рассказывает Марианне на том же самом пароме, когда они случайно встречаются в процессе возвращения Марианне от мужчины, с которым её упорно сводит подруга. 

В итоге из беспорядочных половых связей Тор перетекает как раз в состояние любви. С Марианне не слишком понятно, но вроде бы тоже, почти минуя сексуальный этап, она оказывается в состоянии любви. Любовь обоих центральных персонажей в силу разных причин почти сугубо платоническая. Они не занимаются сексом со своими любимыми. Точнее, как, Марианне в конце концов занимается, а Тор – похоже, что и не будет. 

Как будто Хаугеруд говорит нам, что секс и любовь – вещи не одного порядка. Что он же говорил нам и в первом фильме трилогии. Что, конечно, является прописной истиной, но худшим по качеству это утверждение от этого не становится. 

Кроме того, Хаугеруд показывает нам Осло. Классической занудной фразой кинокритиков можно сказать, что главным персонажем этой трилогии (ну или по крайней мере тех двух фильмов из неё, которые нам пока доступны) – является город. Как Рим у Феллини. Как Нью-Йорк у Аллена. Как ещё что-то ещё у кого-то. У Хаугеруда это Осло. Как будто не самый красивый и не самый прославленный город с точки зрения архитектуры, достопримечательностей и прочей культурной штуки. Но какая разница для того, кто там живёт, кто любит этот город и (кто знает?) возможно, даже занимается с ним сексом. Хаугеруд показывает нам свой Осло, Осло, который так хорош летом, когда море одевает его в какие-то плавные резиновые перчатки и ритм его жизни становится так небыстр, так спокоен, так чиллов. 

Не знаю, как по-норвежски будет «дольче фар ниенте», но это явно оно.  

Дым-туман

 Дым-туман («Вечное лето»/“Igavene suvi“, реж. Мигель Янсо, Эстония-Испания, 90 мин.)

П.И.Филимонов

Казалось бы, если ты вырос и получил кинематографическое образование в далёкой и солнечной Испании, славной уже не только Альмодоваром единым, но и кучей других приятных кинематографистов (Бунюэль, Аменабар, Бандерас, Пенелопа Круз, ю, как грится, неймит), то какого ты едешь в далёкую Эстонию снимать там бог знает что? Не то, чтобы это во мне говорила ксенофобия, нет, боже упаси. Пусть цветут сто цветов, пусть к нам в гости будут сто флагов и так далее. Но с одним условием. Что эти цветы действительно цветут, а флаги действительно развеваются. А не вот это вот всё. Это, кстати, не первый фильм автора. И не первый фильм автора, снятый в Эстонии. В 2019 году он порадовал нас примерно такого же разлива фильмом «Иисус выведет тебя на шоссе». Честное слово, янки гоухоум было бы гораздо лучше. 

В общем, я вам сейчас расскажу, откуда что готовилось. Три молодые девушки собираются провести лето вместе на даче одной из них. Сразу странно уже вот что. Двое девушек – местные, а одна приехала откуда-то из-за границы. Точнее, приехали тоже двое. Одна, видимо, местная, но гостила за этой самой границей или ещё там что. Так вот местная Мия – единственная, кто говорит по-эстонски. Чистая иностранка Сара, понятно, общается, по-английски, а нидваниполторашная Грете вроде как по-эстонски понимает, но отвечает всё равно исключительно по-английски. 

Но это полбеды, даже какое там пол, это одна сотая часть беды. Девушки встречаются с каким-то непонятным чуваком, который зовёт себя мистер Майндфул и проводит время на соседней даче. Он даёт им попользоваться какой-то странной машинкой, на которую две из трёх тут же и подсаживаются. Машинка надевается на голову и выделяет какой-то непонятный дым, от которого девушки то ли погружаются в какие-то сладкие грёзы, то ли попросту получают сексуальное удовольствие – этой детали нам не проясняют, а по их конвульсиям похоже и на то, и на другое. 

За Майндфулом охотятся двое мегастранных сотрудников интерпола, потому что он ну очевидно что-то мутит. Корень же всего зла (уж извините, заспойлерю) находится в Таллиннском зоопарке (ну а где же ещё), где вышел из под контроля искусственный интеллект, упрятанный в ростовую куклу непонятной таксономии. 

Короче говоря, восстание машин, синтетические наркотики и подъёба под Дэвида Линча для тех, кто Дэвида Линча не смотрел. Всё это с максимально загадочным выражением лица и под вот этот дым, вырывающийся из адской машинки. Много глубокомысленности, много непонятно чего, сами по себе отдельные сцены даже как будто и милы (как эти интерполицейские, например, едят сандвичи), но они какие-то тоже, знаете, такие Тарантиновские диалоги для тех, кто не видел оригинальных Тарантиновских диалогов. 

Одно время
отличная таллиннская поэтесса София -Елизавета Каткова публиковала свои стихи в фейсбуке под ироничным (надеюсь) хэштегом #этооченьплохосоня.

Так вот. Это очень плохо, Мигель. Без всякой иронии. 

А он такой подумал, и не стал

 А он такой подумал, и не стал («Новичок»/“The Amateur”, реж. Джеймс Хоз, США, 124 мин.)

П.И.Филимонов

Из русской локализации можно подумать, что речь идёт про шпионский фильм с отравлением ядом, действие которого происходит где-нибудь в Солсбери. Не знаю, кто эти локализации придумывает, не знаю, какая повестка у них в голове – это милая весёлая шутка-отсылка, или такая завуалированная угроза? Не знаю. 

На самом деле, это, действительно, шпионский фильм, просто почему-то горе-локализаторы побоялись слова «любитель». Не знаю, можно ли назвать героя Рами Малека новичком, мне кажется, это и фактически неверно тоже. Стаж его работы в ЦРУ нам не уточняют, но что-то непохоже, чтобы он прямо недавно начал. Просто он не работает в поле, он – сотрудник криптографического или какого-то другого похожего отдела, короче, занимается шифрованием, дешифрованием и вообще взламыванием всяких преступных штук. И в своём деле он хорош. 

А вот оперативник из него никакой. Даже стрелять он толком не умеет. Когда персонаж Лоренса Фишбёрна начинает его учить, выясняется, что убить человека Рами сможет только в упор, если подойдёт совсем близко. А убивать людей ему придётся, как мы понимаем уже в самой завязке фильма. Дело в том, что у Рами убивают жену. Жена – журналистка, и просто случайно оказывается не в том месте не в то время. Во время какой-то международной конференции, которую она освещает, террористы захватывают её в заложники и, чтобы доказать серьёзность своих намерений, убивают в прямом эфире. Когда Рами идёт к начальству и просит что-то по этому поводу сделать, оно (коррумпированное, как водится) принимает решение этот вопрос замять. И тогда герой Реми решает, натурально, мстить.

Ну и вот. Дальше его учат убивать, но оказывается, что он к этому совсем не способен. Так что герой Фишбёрна советует ему делать то, что он умеет лучше всего. То есть вот всю эту историю с техникой, внезапными взрывами, машинами Голдберга, сложно сконструированными штуками, немножко франшиза «Пила» на минимальных минималках.

Жанр фильма понятен примерно с этого момента. И это добротный фильм – представитель такого жанра. Не знаю, как назвать жанр. Фильм о мщении гика? Плутовской боевик? 

Кино держит в напряжении не тем, «что» – потому что более-менее понятно, что хороший парень достанет и накажет всех плохих парней, и ускользнёт от серых и скользких парней, которые, по разным причинам, вдруг начинают массово его преследовать, а тем – «как». Что он придумает, чтобы убить каждого из тех четырёх, кто непосредственно причастен к смерти его жены. Как обойдёт все ловушки, свою агентурную некомпетентность и всех победит?

Впрочем, совсем-совсем в конце нас ждёт довольно нетривиальная развязка. Нет, базово ничего не меняется, хорошие парни побеждают, а плохие парни оказываются наказаны. Но есть нюанс. И как будто ничего в ходе действия кино на это не намекало. 

И пусть это не слишком достоверно психологически, зато интересно. 

Андеренессанс

 Андеренессанс («Шоугёрл»/“The Last Showgirl“, реж. Джиа Коппола, США, 89 мин.)

П.И.Филимонов

Есть ровно два момента, делающие этот фильм примечательным и достойным просмотра, хотя бы с точки зрения утоления информационного голода. Во-первых, его сняла Джиа Коппола, представительница уже третьего поколения известной династии. Во-вторых, главную роль играет Памела Андерсон. Та самая Памела Андерсон, которая в девяностые была предметом самых влажных мечт значительного количества мужского населения вселенной, не исключая и тутошних его представителей. Собственно, наверное, всех, кто смотрел «Спасателей Малибу» и что там ещё. Я к их числу никогда не относился, мне кажется, я даже не смотрел ни одной серии этих самых спасателей (порнопародии – не считаются), так что для меня она никогда не была ни культовой, ни предметом, скажем, страсти. 

Тем не менее посмотреть на женщину, о которой столько слышал, конечно, интересно. Тем более, что весь флёр и налёт юности и сексуальности с Памелы Андерсон, в силу естественных причин, уже слетели, и как будто на выходе должны остаться чистой мастерство и невидимые миру слёзы. 

Как будто должны, и как будто остались, спорить сложно. Если возвращение в кино Брендана Фрейзера некоторые любители каламбуров из кинокритиков обозвали «Бренессасом», то интересно, какую меткую (нет) игру слов они придумают для Памелы?

Складывается ощущение, что фильм под кого-то подобного и писался, возможно даже, что под Андерсон лично. Играет она там постаревшую звезду лас-вегасского танцевального ревю. Это такие танцы в местных лас-вегасских дворцах культуры, когда женщины танцуют не стриптиз, а что-то в блёстках и плюмажах, чинно помавая руками и составляя из своих тел разной фривольности морские фигуры. Их шоу закрывается, не выдержав конкуренции с более современными (и более откровенными?), их всех уведомляют об этом за несколько недель до, и вот персонажка Памелы думает, что делать дальше. А поскольку кроме как танцевать вот эти странные танцы (читай – «бежать по пляжу в красном купальнике с развевающимися волосами») она ничего не умеет, то ни одного хорошего варианта у неё вроде как и нет. 

Фильм показывает то, что часто случается с людьми, волею случая ставшими заложниками одного какого-то конкретного образа. Они могут, умеют, и даже хотят играть другое. У них есть незакрытые гештальты комедийных, мелодраматичных или отрицательных ролей – всего того, что они никогда не играли. 

В данном случае Памела Андерсон не боится быть старой, некрасивой и даже немножко смешной из-за этого. То есть, персонажка её как раз боится, и Памела очень хорошо этот страх воплощает, то есть, идёт-то он, определённо, из неё самой. Стало быть, эмоция эта ей прочувствована, проработана и, раз она не стесняется выставлять её на публику, проработана успешно. 

И вот на это смотреть интересно. Но это более-менее и всё, что есть в «Шоугёрл». Это больше всего похоже на зарисовку, на какое-то кино назывного жанра, где почти нет развития истории, за исключением ветки с дочерью персонажки Андерсон. 

Это неплохо, но как-то мало. Если из девяноста минут фильма сюжетно интересны только ну пусть пятнадцать – как-то немного грустно за династию. 

И я не говорю, что кино обязательно должно быть сюжетным. Просто вот фильмы именно этого рода – пожалуй, да. И Памелу можно было бы ещё как-нибудь неожиданно раскрыть.   

Джейсон Момоа и кубики

Джейсон Момоа и кубики («Майнкрафт в кино»/”A Minecraft Movie“, реж. Джаред Хесс, США, 101 мин.)

П.И.Филимонов

Не могу решить, как относиться к фильмам по компьютерным играм, в которые я не играл. А поскольку я не играл примерно во все компьютерные игры, то получается, что довольно значительный пласт кинематографа попадает в меня не до конца. Я стараюсь относиться к этим фильмам просто как к фильмам и получать удовольствие – или не получать – от отдельного произведения искусства. Или не искусства. 

Как правило, это довольно неплохо получается, потому что большая часть фильмов этого жанра просто рассказывает историю, основанную на игре, выходящую за её рамки или дополняющую её. Знать тонкости игры для этого не нужно, часто не нужно даже знать каких-то базовых вещей про эту игру. В случае с «Майнкрафтом» это, кажется, не работает. Как выясняется из всевозможных рецензий и отчётов, фильм просто полон, по самые края полон отсылками к игре и пасхалками, понятными только посвящённым. Так что в меня он не попал, а возможно, и не должен был попадать. 

Для меня это незамысловатая фантазия о мире, где всё сделано из смешных кубиков со смешным Джейсоном Момоа. В том смысле, что кубики отдельно, а Момоа отдельно. Правда, мне лично показалось, что это самое удачное решение в «Майнкрафте», а Момоа гораздо более идут подобные автопародийные образы, чем та героическая патока, в которой нам обычно его преподносят. В «Майнкрафте» он даже смешнее Джека Блэка, который что-то уж совсем не очень. То есть, получается, что не нужно обладать особенными актёрскими талантами, чтобы быть смешнее Джека Блэка в «Майнкрафте». Что, как будто, несколько обесценивает мои слова про Момоа. Но ладно, Момоа всё равно хорош, в какой-то момент я понял, что его персонажа мне в кадре слишком мало и я хочу, чтобы внимание концентрировалось на нём больше. 

Ну потому что кроме него там особенно нечего смотреть. Да, кубические овечки, зомби и всё остальное прикольные. Да, жители Майнкрафта со свёрнутыми в кулёчек руками ещё прикольнее. Самый прикольный из них даже врывается в наш мир, где и замучивает с переживающей вторую молодость (во многом благодаря «Белому лотосу», конечно) Дженнифер Кулидж. Но как будто бы и всё. 

Целевая аудитория фильма – определённо фанаты «Майнкрафта». И ещё, кажется, подростки. Главные персонажи – подростки, которые попадают в страну Майнкрафтию – или как она там, а Джек Блэк, Джейсон Момоа и ещё парочка персонажей служат им приятным и необременительным обрамлением. Хотя, насколько я знаю, среди фанатов игры не только подростки. Возможно, для взрослых будет продолжение. Если оно, конечно, будет. 

Пока же это очень незатейливое кино. Как будто странно ставить это в упрёк фильму по компьютерной игре. Но извините, после того, как Голливуд побаловал нас осмысленным и неглупым фильмом, снятым по кукле Барби, ожидания наши так или иначе повысились. Но никто не обязан их выполнять, как мы все понимаем. 

Форма Франсуа

 

Форма Франсуа  («Что случилось осенью»/ „Quand vient l'automne“, реж. Франсуа Озон, Франция, 102 мин.)

П.И.Филимонов

 

Как и все режиссёры-скорострелы, которые выпускают примерно по одному фильму в год, Озон в своей продуктивности неровен. Иногда он выдаёт нам довольно скучные истории, кажущиеся ему нужными в социальном смысле, но снятые как-то вахтовым методом, главное – побыстрее, и оттого никак в нас не отзывающиеся. Как примеры – «Время прощания» и особенно «По воле божьей». В обоих этих фильмах поднимались действительно очень важные социальные темы, но рассказаны они были – в обоих случаях – довольно дежурно, обобщённо и безлично.

И есть другой Озон. Озон в своей лучшей форме, когда он рассказывает нам какие-то камерные истории из выдуманных семейных жизней своих героев. И вот тут мы снова понимаем, почему мы так любили этого режиссёра примерно с момента появления «8 женщин», почему мы до сих пор не пропускаем его новые фильмы.

«Что случилось осенью» - это именно такой случай. Это Озон наилучших образцов, Озон ироничный, Озон неоднозначный (в нормальном смысле этого слова), Озон минималистичный и Озон, о чём-то главном умалчивающий. И оттого Озон интригующий.

«Что случилось осенью» - история одной конкретной французской бабушки. В смысле пожилой женщины с её повседневными, казалось бы, заботами, семейной историей и, разумеется, скелетами в шкафу. У Мишель есть любимая подруга Мари-Клод, которая больна раком, но в начале фильма ещё не знает об этом. У Мари-Клод есть сын Венсан, который выходит из тюрьмы и к которому можно обратиться за помощью в обмен на накопленные Мишель средства, предложенную работу или просто доброе отношение. Есть у Мишель и дочь, есть и любимый внук.

Всё это до поры до времени, довольно скоро вся эта прочная конструкция начинает рушиться. И непонятно, как и должно быть в хорошем фильме, то ли она рушится сама по себе, то ли это Мишель немножко этому поспособствовала. Это только одна из сюжетных линий, над которой можно поразмышлять на протяжении недлинного, как и всегда у Озона, кино.

А кроме того, можно подумать о связи прошлого и настоящего, о том, каким образом наше прошлое наше настоящее определяет и формирует. Потому что в молодости Мишель и её подружка Мари-Клод работали проститутками. Они как будто не стыдятся этого – а чего тут стыдиться, это их жизнь - и как будто совсем этого не скрывают. Во всяком случае, когда внуку Мишель сообщают эту интересную подробность бабушкиной жизни в школе, Мишель не пытается противоречить новостям или каким-либо способом их замазать. Нет, она честно рассказывает внуку, что такой эпизод в её жизни да, имел место. Ну так и что теперь? Аннулировать родную бабушку, которая так хорошо готовит разбирается в грибах и готовит из них триста тридцать три различных блюда? Да, Мари-Клод знает про грибы ещё больше, но, кажется, что и Мишель знает вполне достаточно.

Она совсем не злая, Мишель, нет. Ей просто хочется проводить время со своим внуком. А какой бабушке не хотелось бы? И если так складываются обстоятельства, что для этого ей нужно чуть-чуть эти обстоятельства подтолкнуть, то что ж, это не мы такие, это жизнь такая.

Или нет, наверняка мы сказать не можем. Может, оно и правда всё само. Каждый волен решать самостоятельно.