Ордена дружбы народов

Ордена дружбы народов

(«Весёлая семейка», реж. Михаил Погосов, Эстония-Армения, 97 мин.)

П.И.Филимонов

Я не знаю, в чьей голове родилась идея этого проекта, но подозреваю, что обладатель этой головы, в момент рождения, был не совсем в адекватном состоянии. Смотрите, завязка сюжета такова: где-то в Армении есть семья, которая годами и десятилетиями занимается виноделием. Очень это своё вино любит и всячески пытается пробиться с ним на мировой рынок. Пока всё более-менее, без учёта, правда, специфики армянских вин и того известного каждому знатоку этого дела факта, что Армения славна отнюдь не своими винами, а кому коньяком, кому – что важнее – многочисленными дорогими сердцу каждого киноптикутянина фруктовыми настойками бронебойной крепости. Но это ладно, это ничего, тем более, что ситуация с армянским виноделием, без дураков, выправляется.

Дальше. Где-то в Эстонии живёт всемирно известный винный критик и блогер. С этого момента вопросы к голове, сочинившей всё это, крепчают. Этот самый блогер хочет произвести дегустацию того самого армянского вина. Но злодейский винодельческий промоутер с вдвойне злодейской фамилией Канторович (воспроизвожу по памяти, так что могу и ошибиться в подробности фамилии, но не в сути) из своих корыстных (неважно, каких, корыстных!) интересов подменяет вино и даёт знаменитому эстонскому винному блогеру продегустировать какую-то отвратительнейшую мерзость (наверняка, французского или там итальянского разлива). Точнее даже, не совсем самому блогеру. Короче, в результате всего этого блогер пишет на армянское вино разгромную рецензию, и семья виноделов решает отправить в Таллинн своего младшего сына, чтобы он нашёл блогера и заставил его написать опровержение. Младшенький, мечтающий о карьере кинорежиссёра, зачем-то берёт с собой в дорогу сценарий своего неснятого фильма.

И вот дальше из всего этого нагромождения утомлённого, возможно, вином, а скорее всего, тутовкой, мозга, как это ни странно, вырастает довольно смешная комедия про любовь, что движет солнца и светила, про международную дружбу и про смешные национальные особенности. Фиг его знает, как так получилось вообще, но вот эта нелепица в конечном итоге выруливает на нормальное крепко сделанное жанровое кино, которое портит разве что только топорнейший английский (в фильме говорят аж на пяти языках) исполнителя главной мужской роли Армена Арушаняна, но зато, например, украшают красивые ноги (и не только) Саары Кадак и отдельные от сюжета гэги Тиграна Геворкяна и Маттиаса Наана, опять-таки нелепые настолько, что в конечном итоге становятся смешными.

Как-то в «Весёлой семейке», если взять по отдельности, всё получается «ту-мач». Слишком нелепые сценарные ходы, слишком стереотипные персонажи, слишком горячие армянские парни и слишком блондинистые эстонские девушки. Но, видимо, концентрация многих «слишком», залитая в один предновогодний бокал, взболтанная, и, бог уж там с ней, до кучи смешанная, даёт такой странный и забавный результат, что все эти «ту-мач» можно создателям фильма, пожалуй, простить. Да и самоирония авторов кажется здоровой и уместной.

Настораживает концовка, которая прозрачно намекает нам, что это лишь первый фильм в целом цикле искромётных комедий о национальных стереотипах. Если судьба загадочного свёртка с наркотиками всё-таки в самом конце фильма разрешается, то вот за приключениями пропавшего в никуда сценария нам, видимо, ещё предстоит следить. Ну что ж, мы запасёмся тутовкой (всё-таки, я настаиваю) и выдержим.     

Дом-2 по-взрослому

Дом-2 по-взрослому

(«Экстаз», реж. Гаспар Ноэ, Франция-Бельгия-США, 96 мин.)

П.И.Филимонов

Показалось, что Ноэ снял не совсем кино. Понятно, Ноэ никогда было не интересно снимать совсем кино, он всегда экспериментировал с картинкой, с нашими представлениями о дозволенном, с устоявшимися в так называемом обществе табу. Но тут он сделал что-то такое, чему, видимо, как правильно говорили некоторые, придётся подбирать новое название. Это какой-то выход за плоскость киножанра.

Начинается всё с конца, с благодарностей и финальных титров. А затем становится очень похоже на телевизионно смонтированный кастинг к одному из реалити-шоу, если исходить из тематики фильма, что-нибудь типа шоу «Танцы», или как там оно называется. Потом мы видим одну – но какую – сцену из самого этого телешоу, а потом отобранные кастингом молодые люди начинают отдыхать и расслабляться после тяжёлых тренировок – на самом деле, как можно понять, речь идёт не о телешоу, а о отборе в гастролирущую труппу какого-то известного хореографа. Неважно, почти то же самое.

И вот в разгар этой вечеринки собравшиеся в одном замкнутом и обшарпанном пространстве танцоры понимают, что в сангрию, любезно приготовленную им хозяйкой этой – чего там – танцевальной студии? Просто какого-то заброшенного ангара?, короче, хозяйкой хаты – кто-то с непонятными целями подмешал ЛСД.

И вот с этого момента всё начинает ещё больше походить на реалити-шоу. Такое реалити-шоу, которое хотелось бы видеть. Я не знаю, не буду спекулировать, что делал Ноэ с актёрами этого фильма, на самом ли деле они у него жрали ЛСД или просто так хорошо играют. Вся эта обстановка, вся эта ситуация какого-то совершенно обыденного безумия дико напоминает собственный наркотический приход, так что отчасти правы  те критики, которые писали, что фильм Ноэ даст даже тем людям, которые никогда в жизни не пробовали никаких наркотических веществ, достаточно подробное представление о том, что они делают с организмом. Всё, как говорила Алиса, становится с каждой буквально минутой страньше и страньше, но не мило-весело-забавно, как в историях Кэрролла, во всяком случае, в таком виде, как мы к ним привыкли, а с участием дичайшей паники и ощущения невозможности из этого состояния выбраться. Это мы, зрители, точно знаем, что через полтора часа всё это закончится, а тем, которые находятся внутри, кажется, что само время течёт по другим законам. Паника, как в каких-то безумных шахматах, начисто лишённых правил, начинает и выигрывает.

И да. Это очень похоже на страшный конец невнятного обыденного реалити-шоу. И в какой-то момент очень хочется, чтобы настоящие продюсеры настоящих реалити-шоу взяли этот приём на вооружение. Чтобы вот всем этим людям, за самыми обыденными похождениями которых другие люди почему-то пристально следят неделями, месяцами, а то и годами, вдруг под конец объявлялся судьбой, богами и генеральным продюсером, какой-нибудь бешеный ад и израиль, чтобы на них распыляли психотропы, не спросясь, кормили псилоцибинами, вытаскивали бы из них звериную сущность человека всеми возможными (без членовредительств) способами. Потому что тогда будет какой-то смысл их смотреть. И у гораздо меньшего количества народа останется желание добровольно туда влезать.    

Хотели как лучше

Хотели как лучше

(«Рождество Эйи на хуторе «Бородатая неясыть», Эстония, реж. Ану Аун, 90 мин.)

П.И.Филимонов

Кинематографисты страны выпустили очередной образец жанрового кино, за что им, конечно, с одной стороны, спасибо. Не верю, что это первый образчик семейного рождественского фильма эстонского производства, наверняка, подобное бывало и раньше. п Но после принятия нами судьбоносного решения отсматривать, по возможности, все отечественные фильмы это первый подобный опыт.

Ану Аун собиралась снять милую семейную историю о приключениях девочки-школьницы и её взрослых друзей и родственников, где было бы немножко комедии, немножко любовной истории, немножко приключений – обычные ингредиенты, из которых традиционно лепятся немудрёные, но добротные рождественские фильмы. Но что-то пошло не так. Выражаясь спортивным жаргоном, Ану Аун недокрутила. Недокрутила везде. Там, где должно быть смешно, не смешно. Ты понимаешь, что вот в этом месте зритель должен по-доброму заливисто рассмеяться или хотя бы улыбнуться. Но не улыбаешься. Там, где должна быть любовная интрига, её тоже с самого начала нет. Единственное, на что можно делать ставки – это поцелуются в конце концов персонажи Лийс Лемсалу и одного из братьев Пиусов или нет – всё-таки фильм почти детский. Целуются, и ещё как. Там, где должна быть драма, тоже как-то всё чуть-чуть слишком просто открывается. Сценаристы не были слишком большими затейниками, в такого рода историях ещё классик рождественской патоки Чарльз Диккенс всё-таки приучил нас к немного большей закрученности сюжета.

Девочка Эйя почти случайно оказывается под Рождество на далёком хуторе со странным названием «Бородатая неясыть» в гостях у человека, который поначалу вроде бы не имеет к ней никакого отношения – но потом эта часть сюжета поворачивается ожиданной, и потому немного неуклюжей стороной. Лесу вокруг хутора грозит вырубка, и единственное, что может спасти ситуацию – это если герои обнаружат гнездо той самой неясыти, которая когда-то обитала в этих краях, а ныне улетела куда-то на дальние рубежи. Потому что тогда ареал обитания редкой птицы возьмут под охрану, и вырубку леса там запретят. Как вы думаете, получается у них это? Интрига невероятной силы.

К самым неуклюжим моментам фильма я бы отнёс пламенные речи нового друга Эйи, мальчика с того же хутора, который прямо шпарит наизусть статьями то ли из википедии, то ли аж из самого Брема или там Бернгарда я не знаю Гржимека – о повадках неясыти и её ценности для человечества. Прямо вот языком энциклопедии, ничтоже сумняшеся. Во время обеда прямо поднимается такой эмоциональный мальчик и начинает что-то вроде того, что «Бородатая неясыть – самая редкая птица в Эстонии. Последний экземпляр был замечен в живой природе 24 августа 1926 года» - за точность цитаты я не ручаюсь, точнее, ручаюсь, что она не точна, но суть вы поняли.

К немногим удачам фильма можно отнести, во-первых, работу Юхана Ульфсака в роли плохого парня, собственно, и стремящегося из корыстных соображений лес вырубить. А в-главных – чудесную работу оператора, который настолько хорошо снял природу и диких животных в ней, насколько это вообще  возможно. В общем, животные, по большому счёту, и спасают этот фильм. И даже когда тот же мальчик начинает пересказывать Эйе строение и повадки поползня, тусящего тут же, неподалёку, на ветке, это уже не слишком задевает – где и когда ты ещё увидишь натурального живого поползня? В общем, вам, юннаты!

Стереотип в глазах смотрящего

(«Дикая груша», реж. Нури Бильге Джейлан, Турция-Македония-Франция-Германия-Босния и Герцеговина-Болгария-Швеция, 188 мин.)

П.И.Филимонов 

При просмотре этого фильма в какой-то момент ловишь себя на мысли, что в любой ситуации, когда турецкие деятели нарративного искусства пытаются поговорить о серьёзном, о месте человека в обществе, о взаимоотношениях с семьёй, о поисках предназначения и так далее, на выходе получается неизменный Памук. Впрочем, я думаю, что это изгибы литературоцентричного сознания, и, может быть, тот самый отрицательный эффект от переизбытка информации на определённую тему.

А так да, сценарий к этому фильму вполне мог бы написать Орхан Памук. Но не написал. Есть что-то общее не столько в коллизиях – они достаточно универсальны для подобного рода произведений вообще, независимо от страны происхождения (ну, или, скажем, в Европе они универсальны), сколько в трактовке образа главного героя. Молодой турецкий интеллектуал Синан после окончания университета возвращается в родной город Чанаккале (что важно, это тот регион, где когда-то находилась прославленная и многострадальная Троя) и пытается устроиться во взрослой жизни. Ну, а чем ещё заниматься молодому интеллектуалу, как не написать роман, который потрясёт основы, который покажет всем, кто чего стоит, и который наконец-то объяснит бестолковым родителям и друзьям, как жить? Особенно отцу, погрязшему в лудомании, спускающему на это большую часть семейного бюджета, ворующего деньги у родных детей, крайне неприятному типу, противоборство с которым занимает значительную часть времени в жизни Синана.

Памукианство вылезает какими-то неожиданными боковыми линиями характера главного героя. Как-то он всё равно не так страдает, как страдал бы на его месте аналогичный «лишний» человек из любой другой европейской страны. Как-то всё равно Синан кажется более поверхностным и менее серьёзным, как-то всё время в поле зрительского восприятия присутствуют ограничения, налагаемые исламом, поэтому некоторые поступки неприкаянного турецкого интеллектуала кажутся какими-то слегка нелепыми что ли. Что может быть в такой ситуации естественнее, чем забухать, топя своё ощущение ни к чему в этом мире  неприложимости в дешёвом алкоголе и компульсивно-агрессивном отношении к внешним раздражителям? А Синан сделать это не может, он, правда, пьёт турецкий чай из стаканчика-армуду, как иной пил бы коньяк, но это максимум того, что он может себе позволить. В какой-то момент кажется, что он может хотя бы уподобиться какому-нибудь новому Печорину и уйти в разврат, но и тут исламская культура накладывает свои ограничения и приходится (во всяком случае, в кадре) ограничиться одним достаточно целомудренным поцелуем (правда снятым с такой страстью, с какой редко снимают и самое забористое порно).

А в остальном всё почти то же, что и у всех. Безысходность в отношениях с людьми, захиревший некогда исторически величественный регион, безденежье, безлюбье, безрыбье. Книгу Синан, в конечном счёте, пишет, но, в полном соответствии с законами жанра, читателей у его книги оказывается ровно один. Самый неожиданный.

Такую литературу писали русские классики. Такое кино на позднем этапе существования Советского Союза снимал, например, Роман Балаян. Когда вроде бы в видимом поле у героя всё если не хорошо, то хотя бы нормально, и чего он, бедный, страдает и ввязывается в буквальные и переносные драки, зрителю понять иногда трудно. Но в общем, фильм идёт три часа, и примерно в конце первого где-то внутри поселяется  странное чувство сопричастности и понимания всей этой невыразимой неустроенности. Планы длинные и сверхдлинные, диалоги длятся вечность, музыка тревожна и безнадёжна. Но ты смотришь и получаешь очень своеобразное грустное удовольствие до самого открытого финала, которым, надо сказать, режиссёр смог удивить.  И Синана жалко, и себя жалко, и всех жалко.

Эстонские скалолазы

(«Право на счастье», реж. Тоомас Кирсс, Эстония, 95 мин.)

П.И.Филимонов

Отечественные кинематографисты сорвались с цепи и как-то ставят перед нами всё менее и менее выполнимые задачи. Ещё пару лет назад казалось, что наш милый, ламповый и уютный кинематограф вполне реально обозреть прямо весь, не особенно напрягаясь. Потом они стали выпускать по фильму в месяц. Мы поскрипели, напряглись, но флот не опозорили. Через два дня на наших экранах одновременно будет идти три эстонских фильма, а четвёртый добавится к ним в самом конце месяца. Хотелось бы сказать, что нас это не страшит, и мы всё равно справимся, но увы, не факт.

Тем более, если они продолжат тенденцию. Понятно, что кино бывает самым разным, в том числе и предельно простым и предельно понятным для всех без исключения слоёв общества, тем более что создатели честно предупреждают о своём сериальном прошлом и настоящем. Но всё-таки как-то есть какие-то пределы. Сделано всё качественно, красивая картинка, узнаваемые места и знакомые физиономии актёров – так-то для лёгкой послеполуденной дрёмы в специально оборудованном помещении ничего, может, больше и не надо. И всё-таки я не до конца понимаю, зачем показывать не слишком крупнобюджетные сериалы на большом экране, да ещё и заканчивать их таким чудовищным клиффхенгером, что многократно помянутые разнообразными знакомыми в этой связи «Преступления Гриндевальда», которых я пока не смотрел, нервно курят в сторонке.

Итак, простая повариха, работающая в гимназии Палдиски (выбор места действия ничем не объясняется. Возможно, палдиская горуправа дала на кино денег, или Alexela дала их же на продакт-плейсмент) выигрывает в лотерею десять миллионов евро. Это завязка. Дальше вы всё можете вывести сами. Конечно, её жизнь больше никогда не будет прежней. Конечно, её взаимоотношения с родственниками, подругами, начальством и бывшим мужем меняются радикальным образом. Конечно, ей этих денег нафиг не надо (расскажите мне об этом, ага), но вокруг неё начинает роиться целая стайка явных или скрытых корыстолюбцев. И так далее, и тому подобное. Поскольку смотреть этот фильм вы всё равно не будете, расскажу, чем кончилось дело, и что, некоторым образом, является главной фишкой этого фильма наряду с появлением в нём небезызвестной Геттер Яани в роли одной из дочерей главгероини (которую, если это важно, играет Эва Пюсса).  Так вот, в конце, когда измученная нарзаном и попрошайками повариха Марге (всё поварское искусство которой, кстати говоря, на протяжении фильма заключается в умении варить картошку) уже решает было отказаться от своих миллионов, лишь бы её оставили в покое, мудрый и слегка загадочный банкир (Андрес Двинянинов) даёт ей совет. Совет этот, по его словам, должен помочь ей вернуть её прежнюю жизнь, не расставаясь с деньгами. Марге инициирует большое интервью скандальной журналистке, где рассказывает ей о чём-то сенсационном. И только ты чуть-чуть выходишь из сомнамбулического состояния, дабы не пропустить единственной хоть как-то скрученной сюжетной коллизии этой кинокартины – как фильм заканчивается. Надо полагать, Танос, то есть, извините, Марге, к нам ещё вернётся.    

На дне без семьи

На дне без семьи

(«Магазинные воришки», реж. Хироказу Корээда, Япония, 121 мин.)

П.И.Филимонов

Текущий обладатель Золотой пальмовой ветви, что делает его, некоторым образом, обязательным к просмотру для любителей быть в курсе тенденций киноиндустрии, этот фильм японского режиссёра Хироказу Корээды – он очень о разном. Мессидж, заложенный автором фильма, можно считать с очень разных уровней и на очень разные темы. Можно сказать, что это кино гуманистическое, оно - про то, что настоящая семья – это не та, где ты родился, и даже не та, которая тебя до определённого момента воспитывала, а прежде всего та, которой есть до тебя дело. Что какими бы порочными ни были люди в своих мелких повседневных грехах, есть что-то что их (нас) теоретически должно объединять – та самая эмпатия, та самая забота друг о друге и так далее.  С другой стороны, что мы видим на экране большую часть времени? Мы видим семью мошенников и мелких воришек, в которой, так или иначе, отъёмом денег у населения и некрупными кражами из магазинов занимаются все. Включая маленькую Юри, которую глава семьи попросту подбирает на улице, с одной стороны вроде бы как проявляя сострадание к замёрзшему и проголодавшемуся ребёнку, а с другой – очень скоро выясняется, что у Юри вполне себе есть собственная семья, в которую новоиспечённые самопровозглашённые опекуны вовсе не спешат её возвращать, таким образом моментально превращая акт милосердия в похищение ребёнка.

И вот как-то в этом фильме оно всё так. Зыбко, неясно, именно в морально-этическом смысле. Корээда как будто специально задаётся целью показать зрителю, что на любую ситуацию можно посмотреть под диаметрально противоположными углами. С одной стороны, маленький Шота, безусловно, привязывается к своим странным приёмным родителям, с другой стороны, ни к чему хорошему это его не приводит. С одной стороны, эту конгломерацию людей вполне можно назвать семьёй, настолько они вроде бы близки и полны участия и заботы по отношению друг к другу, с другой стороны, всё оказывается основано на вранье и насилии.

При этом конец фильма достаточно однозначно даёт нам понять, что, например, конкретно Юри в её настоящей семье, по всей видимости, придётся ещё хуже. Так что при всей порочности того фальшивого образования, в котором она провела три четверти фильма, снова всё не очевидно.

Наверное, универсальным подтекстом этого залезающего под кожу фильма (в том смысле, что. я бы сказал, послевкусие от него сильнее, чем само экранное впечатление) можно признать банальную фразу о том, что в мире нет однозначно белого и однозначно чёрного. Просто Корээда смотрит снизу, смотрит с изнанки, смотрит как раз с чёрной стороны. Ну и немного социалочки в «Магазинных воришках» тоже присутствует, но здесь она выглядит на редкость оправданной, собственно, видимо, там есть ещё какие-то десятые оттенки, которых человек, не знакомый с устройством современного общества, видимо, просто не поймёт. Например, историю с подпольными похоронами бабушки – это, конечно, выглядит диковато, но с фига ли это уголовно наказуемо? В общем, два мира, две судьбы, как говорили политические обозреватели иных времён. И ни один из них не лучше и не хуже, не правдивее и не лживее, не гуманнее и не бесчеловечнее другого.   

Омон Ра лайт

Омон Ра лайт

(«Лайко: цыган в космосе», реж. Балаж Ленгиел, Венгрия-Россия, 90 мин.)

Как обычно, из всей обширной и неохватной программы Пёффа, я выбрал три (иногда четыре, иногда пять, три – минимум) картины достаточно рандомным способом и пишу здесь о той, которая, пожалуй, оставила наибольшее впечатление. Всё время, пока длится венгерская комедия про цыгана Лайоша Шербана, чьё уменьшительно-ласкательное имя Лайко, и кто на самом деле, а никакая вовсе даже не собака, стал первым живым организмом, вернувшимся с орбиты, меня не покидало лёгкое чувство дежавю и то, что сейчас в интернетах называют желанием ванговать. Фильм Балажа Ленгиела очень напоминает запрещённую недавно в России «Смерть Сталина», но, что ли, в более дистиллированном виде. Если у фильма «Смерть Сталина» есть какая-то историческая подоплёка, история, рассказанная там практически совпадает с тем, что, по мнению исследователей эпохи, происходило в действительности, немного утрированы характеры и некоторые второстепенные моменты (хотя расстрел Берии, конечно, сложно причислить к таковым, но в целом сам факт расстрела имел место, пусть не там, не так и не тогда, так что и здесь я не ввожу вас в заблуждение), то под историей о Лайко не лежит ничего. Ничего, кроме буйной фантазии авторов, желания и возможности продемонстрировать, что даже общеизвестные, казалось бы, исторические факты можно взять и вывернуть на такую изнанку, что мало не покажется, а покажется весело, задорно и как-то в положительном смысле безбашенно. 

Короче, что хотят нам рассказать авторы фильма, покушающиеся на гораздо большую святыню для патриотов-почвенников, чем авторы «Смерти Сталина»? По пунктам. Гагарин не был первым человеком в космосе. Для того, чтобы Юрка, как его только и называет в фильме куратор космического проекта Леонид Ильич Брежнев, полетел и успешно вернулся, нужны были предварительные испытания на других людях. С вероятным летальным исходом. Поэтому, чтобы расходный материал было не жалко, перед Гагариным (дико смешным в этом кино) в космос отправляют всякий сброд из стран победившего социализма – венгерских цыган, недобитых восточногерманских нацистов, монгольских буддистов, эстонских диссидентов. Уже упоминавшийся Леонид Брежнев – гей, который вводит в обиход свой знаменитый поцелуй взасос как раз с целью «спрятать дерево в лесу», как учила нас коммунистическая партия и лично товарищ Гилберт Кит Честертон. Ну и так далее. Балаж Ленгиел не щадит совсем никого, достаётся, как вы уже поняли, даже братьям-эстонцам, чей борец за независимость – один из эпизодических, но комичных персонажей фильма. Достаётся и венгерским революционерам 1956 года, в общем, святого для создателей фильма нет поистине ничего. Даже белобрысый мальчик Володя в гэбистской форме, которого зачем-то таскают на все испытания и перед которым обычно ставится большая бутылка водки, хоть и не назван по фамилии, но узнаваем.

И это однозначно хорошо. В отличие от мэтра Никиты Михалкова, высказавшего в недавнем интервью Юрию Дудю крайне странную мысль, что великая нация только та, у которой есть святые вещи, над которыми нельзя смеяться, мы придерживаемся строго противоположного мнения сразу по двум пунктам. Во-первых, смеяться и глумиться можно абсолютно надо всем и над всеми. Во-вторых, любая нация по дефолту и велика, и мелка одновременно.

Но вдаваться в онтологические полемики мы тут не будем, а скажем только, что чистая сатирическая комедия о венгерско-цыганском космонавте Лайоше Шербане местами запрыгивает в фарс, местами в кустурицеанского плана фантасмагорию, местами даже в драму, не переставая при этом оставаться тем, чем, как мне кажется, его и снимали авторы. Русский перевод этого выражения прозвучал бы двусмысленно, поэтому назовём его на языке оригинала. Получился такой tongue-in-cheek фильм. Есть вероятность, что известно где его запретят.