О чём же нам петь ещё

 

О чём же нам петь ещё («Тень»/“Vari“, реж. Яак Кильми, Эстония, 94 min.)

П.И.Филимонов

 

Новый отечественный фильм по сценарию Индрека Харгла как будто рассказывает про одного из самых колоритных эстонских писателей Юхана Лийва. Как будто, по идее, этот фильм прикидывается байопиком про автора, интересного, как минимум, своей биографией. На деле же «Тень» оказывается четвёртым фильмом про аптекаря Мельхиора, разве что действие происходит немного в другую эпоху и при других обстоятельствах.

Удивительным образом складывается впечатление, что Индрек Харгла как сценарист умеет сочинять хорошие детективные истории – и ему всё равно, что там происходит на фоне.  Если в «Аптекаре Мельхиоре» главной движущей силой расследования выступал выдуманный средневековый чувак, то в «Тени» эта задача возложена на и без того хрупкие плечи сумасшедшего литератора Юхана Лийва. Оправданием себе Харгла приводит историческую справку о том, что в течение определённого количества лет исследователи ничего о жизни Лийва знать не знают и ведать не ведают, так что вполне можно предположить, что всё это время он знай расследовал преступления, как не в себя. И не исключено, что нас ждут теневые сиквелы и триквелы.

Собственно, сама детективная история очень даже на уровне, многочисленные убийства с продуманным мотивом и неожиданной развязкой – и немножко альтернативной истории в духе "Линкольна - охотника на вампиров", допустим. Убедительно? Не очень. Помимо всего прочего, психически больной человек, а кажется, что душевное расстройство Лийва является доказанным фактом, не представляется реальным кандидатом на трезвый и взвешенный анализ происходящих событий, опирающийся на дедукцию – или что там ещё. В теории, если бы люди, подобные Юхану Лийву, и могли расследовать преступления, это было бы, скорее, посредством каких-то наитий, инсайтов, логически не объяснимых щелчков в их загруженных проблемами вселенных головах. Да, наверное, технически всё это можно было бы свести к формальной логике, с которой они обозревали происходящее, и которая потом в эти самые озарения превратилась способами, неведомыми самим визионерам – так бы я ещё поверил. А харглаский-кильмиский Лийв, словно шекспировский принц, кажется безумным только в очень определённых обстоятельствах, только при каком-то конкретном ветре или давлении ртутного, как это говорили по всесоюзному радио во время моего детства, столба. При отсутствии этого давления он ведёт очень даже адекватный образ жизни, вкрадчиво расспрашивает селян о причинах и следствиях происходящих событий, сопоставляет и делает выводы.

Да, Пяэру Оя делает ему безумные глаза, но они тоже не глаза буйного безумца или даже тихого помешанного с манией (каким, согласно описаниям, был Лийв, в какой-то момент объявивший себя королём Польши, например). Это глаза просто усталого человека, глаза творца, который видит то, что недоступно «простым обывателям», и именно за счёт этого и прозревает криминалистическую истину тоже. Только без холмсовского кокаина, нировульфовских орхидей или агент-куперского кофе. Для Лийва в роли следовательской странности как раз и выступает поэзия. По логике сценариста и режиссёра, именно так и получается.

Словом, всё хорошо с этим фильмом, зрелищность, актёрские работы, достойная детективная история, непонятно только одно. При чём тут Юхан Лийв? Так-то да, никто не мешает Индреку Харгла и опекающим его режиссёрам и дальше идти по тому же пути, навалять что-нибудь про Крейцвальда, мотающегося по деревням не в поисках фольклора, а с целью расследования случаев конокрадства в Вырумаа. Ну или про Яака Йоалу, например, выводящего на чистую воду убийцу в герметичной обстановке студии звукозаписи.