Фигура умолчания

 

Фигура умолчания («Мой Марчелло»/“Marcello Mio“, реж. Кристоф Оноре, Франция-Италия, 120 мин.)

П.И.Филимонов

Уже, выходит, почти лет тридцать назад умер актёр, который для нескольких поколений любителей кино в нашей части света олицетворял европейское кино. Ну или был одним из таких олицетворений. В силу того, что в Советском Союзе показывали не так много европейских фильмов, таких всенародных кумиров было, кажется, более-менее трое. Девушки могли влюбляться либо в Бельмондо, либо в Алена Делона, либо вот в Марчелло. Мастроянни, понятно. Плюс к тому, Мастроянни ещё был одним из любимых актёров у Федерико Феллини, поэтому, сам, быть может, не желая того, стал персонажем довольно культовым и для так называемых продвинутых киноманов.

Ещё у него был роман с одной из самых красивых женщин своего времени, Катрин Денёв. Они никогда не состояли в официальном браке, но зато у них родилась дочь, Кьяра. Которая – в силу обстоятельств самого разного порядка, и генетических не в последнюю очередь – стала актрисой и, в свою очередь, музой французского режиссёра Кристофа Оноре. Всё, как пел один там Мирон, переплетено, вы же понимаете.

В этом году, посреди всей этой смертной любви, которая нас всё плотнее окружает, Марчелло Мастроянни незаметно исполнилось сто лет. Я не знаю, как рассказывать людям, которые, например, не видели «Сладкую жизнь», что такое Марчелло Мастроянни с точки зрения истории кинематографа. Я не говорю про «Восемь с половиной», не говорю именно потому, что мне кажется, что в историю он вошёл, именно купаясь в фонтане с Анитой Экберг. Фильм «Мой Марчелло» - скорее всего, предназначен для людей, которые хоть как-то это помнят.

Кристоф Оноре и Кьяра Мастроянни не стали идти проторенным путём изготовления байопиков. Они сделали хитрее. Кьяра – дочь Марчелло – в фильме играет саму себя, актрису и дочь великого актёра Марчелло, которая в какой-то момент жизни решила стать своим отцом. Кьяра одевается в Марчелло и начинает существовать в его образе как на съёмочной площадке, так и вне её. Как мне кажется, самое потрясающее в этом фильме – степень сходства, буквального портретного сходства отца и дочери. Ну или актёрского подмечания Кьяры. Она курит ровно так, как в кино курил Марчелло – держа сигарету как буто всеми пальцами руки, словно перекатывая её между ними. Она оборачивается на ходу, так как это делал Марчелло в некоторых знаковых сценах Федерико, как бы пританцовывая, привставая на цыпочки. Федерико, кстати говоря, в фильме вообще не присутствует. Потому что это фильм не про Феллини. Это фильм про Марчелло Мастроянни, вероятно, такого Марчелло, которого мы не знали, которого знали сами итальянцы, совершенно немачистского мачо, определившего образ рефлексирующего кинозадротика на годы вперёд.

Это, конечно, признание дочери в любви своему отцу – я не знаю, в каких отношениях были Кьяра и Марчелло при жизни последнего, да это и совершенно не важно, в рамках этого фильма это не имеет никакого значения. Это признание Кристофа Оноре в любви актёру, которого продолжают помнить и почти через тридцать лет после его смерти, который, в некотором роде, продолжает определять каноны итальянского кинематографа – ладно, сузим, мужских образов в нём – до сих пор. Это воспевание ушедшего от нас навсегда неореализма. Это один из лучших фильмов о кино, которые я видел. Это немножко и мой Марчелло тоже.