Как объяснять искусство живому охраннику

 

Как объяснять искусство живому охраннику

(«Янник»/“Yannick“, реж. Кентен Дюпьё, Франция 67 мин.)

П.И.Филимонов

Что-то случилось с Кентеном Дюпьё. Возможно, он представил себя новым Вуди Алленом или Альфредом Хичкоком. Может быть, он просто переел витаминов. В любом случае, он стал выдавать на-гора примерно один фильм в полгода. Да, они у него короткие, да, каждый новый ещё короче предыдущего, да, «Янник», например, идёт вообще всего час, но тем не менее – всё это полноценные художественные фильмы, каждый из которых имеет замысел, требует подготовки, съёмочного процесса и так далее.

Что-то случилось и с нашими прокатчиками. В какой-то момент своей жизни очень они, кажется, Кентена Дюпьё полюбили нежной любовью и не могут перестать покупать каждый следующий его фильм. Справедливости ради, Дюпьё в своих полу-абсурдистских, полу-постмодернистских, полу-кто там его знает каких ещё опусах пока ни разу не повторялся. А «Янник», пожалуй, по целостности высказывания вообще пока превосходит все его предыдущие фильмы.

В каком-то парижском театре идёт какой-то спектакль. Не слишком, судя по всему, популярный, потому что зал не заполнен даже и наполовину. В спектакле заняты всего три актёра, он, видимо, про отношения, но это не так важно.

Потому что где-то в середине спектакля в зрительном зале встаёт чувак, как раз и представляющийся Янником, и начинает задавать неудобные вопросы. Точнее, он даже не задаёт вопросы, он, скорее, представляет собой самую доступную критику – критику снизу, критику без посредников. Он заявляет актёрам, что чего-то его этот спектакль не вставляет, и предполагает, что это потому, что пьеса плоха, а актёры не стараются. Остальной зрительный зал, надо сказать, вроде бы с ним не согласен, но их тоже несильно кто спрашивает.

Поначалу актёрам удаётся уговорить Янника просто уйти, но, когда он уже берёт в гардеробе театра свою кожаную куртку, он слышит доносящийся из зала смех, вызванный не ходом пьесы (хотя ему об этом и неизвестно), а тем, что возмущённые его вмешательством актёры не могут удержаться от того, чтобы не спародировать его манеру говорить, поглумиться над ним прилюдно. Они ещё не знают, что у Янника, который работает охранником на парковке, есть в кармане куртки пистолет. И когда он возвращается в зал, он уже вооружён этим решительным аргументом. Как известно, добрым словом и пистолетом можно достичь большего, чем просто добрым словом.

И тут он предлагает актёрам такой вариант. Он, Янник, прямо тут на месте, напишет им новую пьесу, они её разыграют, и все увидят, что а) предыдущая пьеса была говном, и б) что актёры не слишком старались, потому что – смотри пункт а.

В этой странной истории Дюпьё, как кажется, размышляет не о чём-нибудь там, а о целой природе творчества, о том, как объяснять искусство мёртвым кроликам и живым охранникам, и о том, может ли кухарка управлять государством. А под дулом пистолета?

Ждать однозначных выводов от Кентена Дюпьё было бы наивно, но своё мнение он, в той или иной степени, высказывает. Всё зависит от средств воздействия. Избитую истину о том, что на искусство влияет не только его производитель, но и (в гораздо большей степени) его потребитель, никто не отменял.