Царство женщин

 

Царство женщин/ («Бриллианты»/“Diamanti“ реж. Ферзан Озпетек, Италия, 132 мин.)

 

П.И.Филимонов

 

Почему-то сложилось так, что в южных странах культ матери, культ женщины вообще как-то гораздо более заметен, чем в странах северных. Вот эти женские царства, столь актуальные для Италии или Латинской Америки – это то, что не очень встречается у северян. Я имею в виду группы женщин, объединённых либо семьёй, либо какими-нибудь общими обстоятельствами, которые очень быстро как-то цементируются изнутри, превращаясь в партии, удачней которых не было, в армии, противостоять которым невозможно, в ковены, которые заколдуют кого угодно и по какому угодно поводу.

В фильме Ферзана Озпетека «Бриллианты» таким объединяющим фактором становится работа. Нас погружают в атмосферу швейного ателье, которым владеют две сестры, Альберта и Габриэлла, а работают практически исключительно женщины. В то же время это и кино про кино, потому что в это ателье обращается известный режиссёр. Он хочет снять фильм, подробности которого пока не раскрывает, но значительную роль там будут играть костюмы. В ателье приходит знаменитая художница по костюмам, чуть ли не обладательница восемнадцати «Оскаров» в этой номинации, но её же мало – она мозг за всей этой работой, но нужны ещё и руки.

И это классический мир женщин. Каждая из работниц ателье, а я сбился со счёта, сколько их там, наделена своим голосом, своей историей, своими особенностями. У кого-то муж абьюзер, кто-то скрывается в этом ателье от полиции, кто-то никак не может пережить гибель дочери под колёсами автомобиля. И вроде бы живут они мирной жизнью, но в какие-то моменты фильма вдруг складывается ощущение, что кругом война, все мужчины воюют, остались только женщины и они работают так слаженно и так хорошо в том числе и для того, чтобы война побыстрее закончилась.

Так всё это и выглядит, как одна большая семья, совместно работающая для достижения одной им понятной цели. Так это кино и воспринимается, как оптимистичная такая сага о том, что совместная работа, любовь и взаимное уважение этой группы женщин способны сдвинуть горы и сделать этот мир лучше. И в рамках этого кино мы и становимся свидетелями этого.

Они умеют работать, но умеют и отдыхать. Когда все дела сделаны, они собираются за классическим итальянским большим столом, и тогда наблюдателя переполняет, знаете, чувство, похожее на то, когда ты смотришь на чуваков, которые радуются выигрышу какого-нибудь спортивного кубка. Такой Италии больше никогда уже не будет, так порадуемся хотя бы тому, что мы можем посмотреть на её проекцию, на воспоминание о ней.

Потому что мир слишком изменился.

Трубчатые колокола

 

Трубчатые колокола («Ритуал»/“The Ritual“, реж. Дэвид Миделл, США, 98 мин.)

 

П.И.Филимонов

Крайне редко, но попадаются в искусстве вообще и в кинематографе, в частности, закрытые поджанры. В том смысле закрытые, что режиссёры последующих поколений могут сколько угодно пыжиться, но никогда не смогут превзойти раз и навсегда установленных эталонов. То есть, в каком-то субжанре снят фильм, лучше которого снять другой, новый фильм в этом субжанре, кажется, просто нельзя. Как пример – я считаю, что в жанре космической оперы ничего лучше первой гепталогии «Звёздных войн» снято не будет никогда. Или, например, Серджио Леоне и Клинт Иствуд навсегда для всех закрыли спагетти-вестерны, ну вот вообще не стоит после них даже пытаться туда лезть.  Или в жанре плутовского фильма с твистом очень сложно (но здесь, наверное, не невозможно) снять что-то лучше «Обычных подозреваемых».  Понятно, надеюсь, о чём я.

Так вот и в поджанре фильмов ужасов про одержимость людей нечистой силой невозможно превзойти эталонного «Экзорциста» Уильяма Фридкина 1973 года, с маленькой, но очень жуткой девочкой, ползущей на локтях вниз по лестнице под полубожественную композицию Майка Олдфилда.

И на самом деле то, что Дэвид Миделл в очередной раз попытался залезть на это поле, скорее делает ему честь. Потому что это вполне достойная попытка. Грубо говоря, Миделл прыгнул с шестом на 6 метров при живом Дюплантисе. Который в 1973 году (я далеко зашёл с метафорами, но я надеюсь, что вы ещё тут) прыгнул на 6.50. Лучше нельзя, но приближаться можно. У Миделла получилось.

Чем примечателен его фильм «Ритуал»? Во-первых, примечателен он тем, что фактически является историческим кино. Он основан на реальных событиях, снят по записям отца Джозефа Стайгера, персонажа фильма и реального исторического лица, который действительно принимал участие в том, что авторы фильма называют «самым задокументированным случаем экзорцизма в истории США». То есть, как будто это было на самом деле. И, помимо исторической достоверности этих самых записей, это дополнительно подчёркивается ещё и самим персонажем Стайгера, который ну вот далеко не весь фильм считает, что борется с бесами ли, с демонами ли при помощи божественного слова и верёвок.  (Это как с добрым словом и пистолетом, с верёвками оно как-то надёжнее выходит).

Во-вторых, «Ритуал» примечателен тем, что там играет Аль Пачино. Которому 85 лет, для которого каждый новый фильм может стать последним, и который ещё в очень неплохой форме. Его там трудно узнать, особенно если вы (как я) до сих пор внутри себя видите его тем молодым наглецом, которым он показывался в «Крёстном отце» или «Лице со шрамом» ну или хотя бы тем утомлённым жизнью, но достойно стареющим мужчиной из «Схватки» или «Запаха женщины». Здесь он снова другой, он снова смог найти какие-то новые краски в своём актёрском арсенале. И несмотря на то, что его герой, собственно, главный экзорцист «Ритуала» отец Теофилус, выступает в фильме больше как функция, нежели как натуральный живой человек, Пачино всё равно удаётся найти в нём что-то такое, за что можно зацепиться.

Страшное ли это кино? И да, и нет. Если вы видели «Экзорциста» и представляете, чего можно ожидать от подобного рода фильмов, то, пожалуй, нет. Там для вас не будет ничего нового. Те же закатившиеся дол белков глаза, те же разные голоса, которыми говорит одержимая, те же ломаные, почти левитационные её движения. Если же «Экзорциста» вы, например, не видели, и не совсем в этом субжанре прошарены, смело будьте уверены, что «Ритуал» вас напугает, причём напугает не так, как классический какой-нибудь фильм ужасов, когда зритель немного отгорожен от происходящего на экране заведомым сознанием того, что это выдуманная история, что это не взаправду. Как уже было сказано, «Ритуал» основан на историческом материале, то есть всё это описано и, значит, действительно происходило в одном с нами с вами мире.

А какое объяснение давать произошедшим событиям, это уж пускай каждый сам решает.  

В глазах смотрящего

 

В глазах смотрящего («Финикийская схема»/ „The Phoenician Scheme“, реж. Уэс Андерсон, США-Германия, 105 мин.)

П.И.Филимонов

Вот с Уэсом Андерсоном такая странная штука. Я проникся и полюбил его, пожалуй, только при просмотре предпоследнего фильма, «Города астероидов». До этого как будто признавал его отличие от других, картиночные кадры, музейно выстроенные композиции, умение договариваться со звёздами так, что они в его фильмах соглашаются на микроскопические роли – всё это да, но как-то не цепляло, что ли. Ни «Гранд-отель Будапешт», ни «Французский вестник», ничего. Ну отличимо, ну узнаваемо с каждого кадра, но не получалось погрузиться.

С астероидами получилось. А вот при просмотре «Финикийской схемы» возникали какие-то нехорошие мысли. Типа «сколько можно», типа «опять двадцать пять», типа «ему самому не надоедает».

Но что поделать. Рубенс всегда рисовал полных женщин, Арчимбольдо всегда складывал людей из фрагментов и осколков жизнедеятельности, ван Эйк видел мир населённым людьми с физиономией путина, а Андерсон снимает только такое кино. Красивое, музейное, где, кажется, картинка сильно перевешивает содержание. Он не может, а, возможно, и не хочет по-другому. Остаётся только смириться и получать удовольствие, потому что если он на с и насилует, то делает это очень нежно и изобретательно.

В «Финикийской схеме» солирует Бенисио дель Торо, который играет европейского миллионера из неизвестно какой страны (тоже не новость для Андерсона), который хочет построить новую Финикию примерно на месте старой (тоже не очень понятно где, но где-то в Северной Африке). Для этого ему нужны деньги. И вот он мотается по своим разнообразным бизнес-партнёрам с целью эти недостающие деньги добыть. Параллельно кто-то всё время пытается ему вредить – по не очень ясным причинам, но это Андерсон, тут важна картинка, Бенедикт Камбербетч, строяший какие-то детсадовские рожи и пускающий пену изо рта, а не достоверность и стройная логичность повествования.

В конце концов, может быть в голове Андерсона мир примерно таким и выглядит, кругом красивые постеры и странные люди. И не так, может быть, ему и важно, какие между ними происходят взаимодействия. А люди, которые идут в кино на фильм Андерсона, должны, по идее, представлять, на что они идут, и не питать себя напрасными иллюзиями. Это тот случай, когда ожидания никогда не бывают обманутыми. Мы получаем ровно то, на что рассчитываем.

Если конкретно по этому фильму – «Финикийская схема» не лучше, но и не хуже других фильмов Андерсона. Звёзд всё так же много, все обычные андерсоновские актёры на месте, все обычные андерсоновские приёмчики присутствуют. Смешно – будет, интересно – пожалуй, тоже. Вау-эффекта – не будет. Ничего нового – не будет. Ну вот говорят про этот фильм, что там чуть более внятный, по сравнению с другими Андерсонами, сюжет. А по-моему, так и в остальных его можно вычленить. Тут он просто чуть более линейный, чуть более гоголевский, что ли. Ездит Чичиков по помещикам и собирает деньги.

А ответ пусть и не даёт, мы так-то и не спрашиваем.

А может быть, забудем всё и сбежим?

 

А может быть, забудем всё и сбежим? («Джун и Джон»/“June and John”, реж. Люк Бессон, Франция, 89 мин.)

П.И.Филимонов

Как говорится, звёзды тоже периодически вспыхивают, какое-то время разнообразно горят (в том смысле, что пламя колеблется), а потом рано или поздно неизбежно гаснут. И только до нас, землян, их свет может доходить уже после их физической смерти. Давайте честно – какой последний фильм из снятых так-то очень плодовитым Люком Бессоном можно назвать прям хорошим, зрелищным фильмом? Я вот открыл фильмографию и понял, что, ну может быть, «Люси» 2013 года. Но и то с некоторой натяжкой. После этого он снял ещё три фильма, каждый из которых, кроме удивления, уже ничего, пожалуй, не вызывал.

Вот свежее произведение некогда культового автора. У нас есть задротик-бухгалтер, инцел в его лучшем классическом проявлении, каждое утро совещающийся с мамой о том, как ему всё-таки найти девушку своей мечты. У него есть рутина, у него есть размеренная жизнь, он примерно каждый день делает примерно одно и то же. И не сильно стремится к авантюрам. Правда, это красивый задротик. Ну вот прямо смотришь на него и понимаешь всеми своими эстетическими сосочками – это – красивый мужчина. И есть странная, безбашенная, непонятная (тоже красивая, что явный плюс каста) женщина, которая твердит, что она умирает, а потому жить нужно одним днём, ловить момент, быть в моменте, в ресурсе и в чём там ещё надо быть. И у них случается страсть, и, конечно, задротик-инцел не верит своему счастью, впадает в классическое искушение go-with-the-flow, помогает ей ограбить банк, в котором он работает, и пускается во все тяжкие.

Это такая немного сказка о потерянном времени, немного такая апология вот именно этого карпе-дием и так далее. Удивительно, конечно, что Бессон в свои 66 сохраняет этот подростковый романтизм, при этом не стремится жить быстро-умереть молодым сам (да и поздновато немножк), а отправляет в это путешествие своих героев.

Не знаю, что он хотел – снять очередную вариацию «Бонни и Клайда»? Но вроде как его персонажи, даже Джун, не слишком про убийства и грабежи, хотя они и пользуются плодами своей первой – и единственной – экспроприации весь фильм. Фантазию на тему «Достучаться до небес»? Тоже не очень работает, потому что и болезнь у Джун немного странная и кажется выдуманной, да и умирать от неё в нужный момент она отказывается.

В итоге это какое-то кино вот про это. Вот про то, что, по мнению Люка Бессона (неизвестно, конечно, его ли это мнение на самом деле, или это он такой стороной его выставляет именно в этом фильме), никогда не поздно бросать тянуть взрослую лямку, а всегда можно нырнуть в подростковые приключения с риском для жизни – только для того, чтобы ощутить её полноту. Что, видимо, любовь обязательно предусматривает какие-то бурные перемещения, безумства и опять-таки риски, а тихой и рутинной быть не может.

Ну что ж. Пусть он так думает. Пусть он иллюстрирует эту столь же распространённую, сколь и банальную мысль подобными фильмами. Его право режиссёра. Ну а наше право зрителей кривиться и морщиться, когда нам в очередной раз показывают тысячекратно нами изученную романтическую шнягу.

Я не противник романтики, нет. Но чувак даже не постарался.

Регби между небом и землёй

 

Регби между небом и землёй («Южные хроники»/“Pietinia kroonikas“, реж. Игнас Мишкинис, Литва-Эстония, 121 мин.)

П.И.Филимонов

От этого фильма почему-то веет каким-то свежим ветром, хотя ни по каким раскладам, вроде бы, не должно. Мы уже видели много такого, история про девяностые, про первые послесоветские годы, про то, какая тогда была жизнь, как тогда одевались, как проводили досуг, о чём мечтали молодые люди. Вероятно, дело в том, что место действия «Южных хроник» максимально близко к нам – литовские кинематографисты показывают нам жизнь прекрасного города Шяуляя, который местные жители по не очень нам слышному созвучию иногда называют «Шаолинем».

Как хотите, а больше всего это напомнило немного вывернутый наизнанку «Курьер» некогда вменяемого Шахназарова. Тут тоже есть два друга, Римантас и Миндаугас, одного из которых больше интересуют девушки (Римантас), второй же хочет купить пальто (фигурально). На самом деле Миндаугас постоянно выдумывает различные способы быстрого обогащения, самым прекрасным из которых является такая схема: они должны купить некоторое количество спортивных костюмов «Гуччи», поменять лейбл «Гуччи» на какой-то другой, я уже не упомню, что-то тоже на «г», но никому не известное, и загнать их в Красноярск. Почему Красноярск, Минда сам толком не знает, понятно только, что заработать так можно быстро и много (спойлер – конечно, нет).

Главный же герой фильма, Римантас проживает заключительные месяцы своей школьной жизни в поисках тепла. Римантас – почти посол рок’н’ролла в неритмичной стране – в Литве, где баскетбол – почти религия, он занимается регби, количество зрителей на котором исчисляется даже не десятками, а единицами. Правда, в регби он хорош, но зато ничто другое, кроме регби его до поры до времени не интересует. Разве что естественные для его восемнадцати лет вопросы пола, но в них они с Миндой довольно долгое  время остаются теоретиками.

Пока Римантас не встречает сначала одну девушку «не своего круга», а потом и вторую – тоже «не своего круга», но в другую сторону. Первая – Моника, дочь «самого известного в Шяуляе» врача, девушка из богатой семьи, совсем с другим уровнем жизни. Ради неё Римантас начинает читать книжки, а потом доходит вообще до ужасного – начинает писать стихи. Вторая – Юрга, художница, акционистка, представительница богемы, затаскивает Римантаса в ночные клубы и в весь этот авангард, которого, как кажется, в тогдашнем Шяуляя довольно много.

Конечно, в обоих случаях обстоятельства против Римантаса. В первом случае вся семья и всё окружение Моники считает его недостойным этой девушки, во втором случае, похоже, сама Юрга характера сложного и не очень понятно, что ей вообще надо. Или понятно, но типа хороша ложка к обеду, всё нужно делать вовремя, такое что-то.

Так вот Римантас и мечется, параллельно пытаясь понять, что ему делать с собой, со своим регби, со своей внезапно открывшейся страстью к литературе, вообще со своей молодой жизнью в ещё более молодой стране.

Типичный фильм воспитания, с очень логичным и каким-то очень жизненным концом, с симпатичными, не близкими нам, несмотря на географию, реалиями. Впрочем, как говорится, по вкусу – не близкими, а по сути- близкими. Ностальгично.

Автостереотипизация

 

Автостереотипизация («100 литров домашнего пива»/“100 litraa sahtia“, реж. Теэму Никки, Финляндия-Италия, 88 мин.)

П.И.Филимонов

Какая картина встаёт перед нашими глазами, когда мы мысленно произносим слово «финны», или, уточним, выражение «типичные финны»? Не берусь обобщать, но кажется, что у многих картинка эта будет связана с сауной, алкоголем, может быть, хоккеем, но в первую очередь, всё-таки с сауной и алкоголем. Ладно, кого я обманываю, причём тут сауна вообще?

И вот Теэму Никки, не очень понятно для кого, снял такое кино, где всё устроено и построено согласно стереотипным представлениям о финнах. Сауны в фильме нет, хоккея тоже. Что нам остаётся? Суровая реальность. Это такие финские особенности национальной жизни, наверное, самопрославляющие нацию в собственных глазах. Есть просто несколько таких наций, которые считают, что умение выпить море (и не в эзоповом смысле этого слова) – доблесть и положительная черта.

В общем, у нас есть две сестры – Тайна и Пиркко, которые живут вместе в каком-то маленьком финском городке немножко невдалеке от мирового ануса. Сёстры ничем особенным не примечательны, кроме того, что они варят домашнее пиво. И оно у них, по всем отзывам, дивно как хорошо. Все соседи покупают, деревенские баревичи тоже иногда покупают, все пьют и нахваливают. У сестёр есть ещё и третья сестра, которая как раз выходит замуж. И просит двух своих старших сварить ей на свадьбу 100 литров их знаменитого домашнего пива (насколько я понимаю, это не вот этот ваш хипстерский крафт, а нормальная забористая домашняя штука, подходящая для финской глубинки). И сёстры обещают, потому что любят младшенькую, да и вообще, это свидетельствует об их профессиональной состоятельности как пивоварок.

И варят эти сто литров. И начинают дегустировать, потому что кто же поставляет на свадьбу кота в мешке? И в процессе дегустации – правильно – выпивают все сто литров. Не совсем вдвоём, но это же горячие финские женщины, они бы и вдвоём могли, и не сто, а тысячу. Таков уж национальный характер.

Сёстры просыпаются за 48 часов до свадьбы и понимают, что надо что-то делать. Время идёт, пива нет, обещания надо выполнять, гордость может быть ущемлена, словом, многое на кону. И дальнейшая часть фильма посвящена их приключениям в поисках ста литров домашнего пива.

Как показывает кино, найти сто литров домашнего пива в финской глубинке за двое суток – задача не просто выполнимая, а выполнимая, если я не обсчитался, три раза. Хорошо живёт финская глубинка, одним словом.

Какая-нибудь другая нация могла бы (есть почему-то такая мысль) вывести из этой несложной истории мораль о том, что их никому не победить и не одолеть, потому что вот такие люди живут у них на селе – и так далее. К счастью, Теэму Никки – финн,  и он просто снял крайне незамысловатую комедию положений, построенную на приключениях в состоянии алкогольного опьянения. Довольно беспроигрышный вариант. Но без всякой там глубины и вторых смыслов. Не всегда они и нужны.

Только чертовски захотелось в эту самую финскую глубинку.

Превращаются брюки

 

Превращаются брюки («Сёрфер»/“The Surfer“, реж. Лоркан Финнеган, Австралия-Ирландия, 100 мин.)

П.И.Филимонов

Как-то довольно незаметно неплохой когда-то актёр Николас Кейдж стал мемом. Не то, чтобы он стал хуже играть, нет, просто он, то ли в силу патологической жадности, то ли в силу того, что сам этот мем отчасти поддерживает и стимулирует, соглашается, такое впечатление, вообще на все проекты, в которые его зовут.

Похоже, что весь кинематографический мир подыгрывает этой самой собой сложившейся ситуации. В том числе и режиссёры, которые зовут Кейджа сниматься в очередном трэше, сам Кейдж, с удовольствием на это идущий, критики, взахлёб разбирающие очередное странное кино с участием актёра.

В фильме австралийского режиссёра Лоркана Финнегана «Сёрфер» Кейдж играет, что, возможно, вас удивит, сёрфера. Страну нам не называют, но допустим, это Австралия и есть. Кейдж жаждет посёрфить в определённом месте со своим сыном-подростком, таким образом забондиться на связь отец-сын, преемственность поколений, всё такое. Но в том месте – акулы, гориллы и большие злые крокодилы. Там царит и властвует какая-то сектантского толка группа сёрферов, которая прямо заявляет Кейджу с сыном, что сёрфить в этом месте могут только местные. А если ты не местный, то проваливай, прямо под угрозой физического насилия.

Ну, во-первых, Кейдж – почти местный, он в процессе покупки дома на побережье. А во-вторых, как так они будут за него решать, где ему сёрфить, а где нет. Он на всякий случай отправляет сына к бывшей жене и решает всех победить. Так сказать, перетереть терпением и трудом.

Примерно с этого момента фильм теряет свою реалистическую составляющую. Всё последующее можно воспринимать как плод воображения больного мозга Кейджа, который, правда, в кадре вроде бы ничего такого не употребляет, но, во-первых, Австралия – такая страна, где, кажется, можно употребить что-нибудь такое даже не осознавая этого, а во-вторых, это как посмотреть – обезвоживание организма, ржавая вода, обсаженные мухами гамбосы – всё оказывает влияние.

И так оно всё и балансирует на грани реального и ирреального, на грани мистики и фильма ужасов – такого фильма ужасов, где нет ничего сверхъестественного, а всё зло творят по отношению к себе подобным сами же люди. Что нам говорит это кино? Что упрямство доведёт тебя до царства божия? Что Николас Кейдж и не такое делал? Что кто в море не бывал, тот жизни не видал?

Скорее всего, всё вышеперечисленное вместе взятое. Плюс потом там происходит некоторая экстраполяция истории Кейджа с сыном на историю ещё одного обитателя этого пляжа с сыном, справедливая расплата, воздаяние, тысяча христианских мучеников, личная гвардия пророка Даниила в белых одеждах.

В «Сёрфере» есть примерно всё. Единственное, чего там нет, это логика. Но, может быть, она и не нужно, если у вас снимается Николас Кейдж.