Скотч, грязь и мёртвые кроты

Скотч, грязь и мёртвые кроты

(«Дора с автострады», реж. Урмас Э. Лийв, Эстония, 82 мин.

П.И.Филимонов

В общем-то уже после фильма «Чёрный альпинист» всё с режиссёром Урмасом Ээро Лийвом было понятно. Ну, как с режиссёром. С человеком, которому кто-то сказал, что он режиссёр, и что ему прикольно было бы снимать фильмы ужасов, потому что ниша в стране свободна. Не знаю, кто это был, возможно те самые голоса в голове, которые одолевают героиню очередного его опуса, называющегося по-эстонски “Kiirtee põrgusse“, и естественным образом перевёденного на русский и английский  как «Дора с автострады». Ну а как ещё, конечно.

Короче, эта самая Дора — врач-психолог (не уверен, что такие бывают, но так она сама себя аттестует, так что кто мы такие, чтобы противоречить) из больницы одного маленького эстонского городка. У которой, значит, был любовник — главврач той же больницы. И вот он её бросает, меняет на более молодую и привлекательную коллегу. Конечно, с кем же ещё и жахаться-то врачам, исключительно с коллегами, и исключительно в рабочее время, по-другому это не работает. И Дора, значит, от расстройства сходит с ума.

Одновременно происходит ещё одна душераздирающая история, корни которой тянутся в мрачное прошлое. Недалеко от этого города есть хутор, хозяин которого некогда — опять-таки в припадке безумия, вызванного на этот раз ревностью — поубивал всю свою семью. И, конечно, высшие силы не могут его не покарать — и покарывают. Он становится тем, что, кажется, на эзотерическом языке называется «неупокоенной душой» и для пущего динамизьму повествования вселяется в бродячих собак. Ну а почему нет, в конце-то концов. Потом одна из таких собак встречает Дору, и вот тут то всё окончательно и заверчи.

Дальше — точнее, фильм снят со флэшбеками, поэтому в хронологическом порядке некоторые из событий происходят раньше вышеизложенных — начинается невообразимый ужас. Персонажей, попавших в лапы одержимой Доры, в несколько слоёв обматывают скотчем (нет ничего страшнее скотча), показательно измазывают в грязи, рубят косой, топором, пытаются пилить бензопилой, которая почему-то не срабатывает. (Хоть что-то!) В промежутках Дора пугает главного страдальца всей этой истории Маркуса своими половыми органами — прямо перед глазами трясёт, жуть, откуда-то лезут бесчисленные насекомые и шевелит лапками несчастный мёртвый крот. Ну хорошо, про «шевелит» я приврал, но это только потому, что Урмасу Э. Лийву никто не сказал, что так было бы ещё страшнее. Представляете себе — маленький грязный мёртвый кротик шевелит своими маленькими грязными лапками? Мне кажется, сложно придумать что-нибудь равное по силе воздействия.

До кучи появляются мёртвые дочери хуторянина, одна из которых кривая в силу отражения в кривом зеркале, потом ещё одна мертвячка, задушенная Дорой между делом. Все бегают, орут, периодически кто-то в кого-то вселяется, этих, в кого вселяются, смешно трясёт, потом опять Дора домогается Маркуса, потом вспоминает про собаку, краснеет глазами и сатанински лает, каждые тридцать секунд дьявольскими голосами повторяется слово «шлюха», кровь хлещет, какие-то уховёртки ползают, собака смотрит на всё происходящее сквозь красный объектив голливудского Хищника, периодически в кого-то дуют мощным вентилятором, отчего он страшно кривится ртом,  словом, майский день, именины сердца.

Сложно передать на бумаге всю наполненность этого действа. В какой-то момент, видимо, сложно становится и оператору. Поэтому он просто начинает по-всякому крутить и вертеть камерой, в надежде на то что и так было мало что понятно, так что хуже не будет. И надо сказать, он прав.

Заканчивается всё, понятное дело, плохо — а как ещё может заканчиваться «первый полнометражный эстонский фильм ужасов» (кстати говоря, а чем тогда, простите, являлся предыдущий шедевр Урмаса Э., уже упоминавшийся «Чёрный», даже нет, скорее «Чорный альпинист»?). И, суда по концовке, нам светит сиквел. Начинаем ждать.