Gold on my wrist

Gold on my wrist

(«Юморист», реж. Михаил Идов, Россия-Чехия-Латвия, 100 мин.)

П.И.Филимонов

Фильм Михаила Идова «Юморист» - из числа тех фильмов, о которых много говорят. Он, во-первых, вписывается в модную российскую тенденцию последних лет – снимать кино про недавнюю советскую действительность, в данном случае, конкретно самый затхлый период позднейшего существования империи, недолгий период правления паралитичного Константина Черненко. Нарыв вот-вот прорвёт, и вонь, собственно, уже ощущается в воздухе. В фильме, надо отдать ему должное, отчасти тоже. С другой стороны, «Юморист» эту самую модную тенденцию некоторым образом переворачивает, потому что не говорит о той эпохе в комплиментарном ключе.

«Юморист» - добротное кино. Не могу подобрать другой эпитет. Добротное, в какой-то степени предсказуемое, и, наверное, по большому счёту, не очень заслуживающее той шумихи, которую вокруг него подняли. Хотя поднятие этой шумихи вполне объяснимо, и объясняется оно, главным, если не единственным образом, причинами политическими, как мне кажется. Именно тем, что Михаил Идов не побоялся пойти против течения, против того засасывающего нынче болотного (и, увы, исключительно в нарицательном смысле слова) российского мейнстрима с понятно какой главной геополитической катастрофой двадцатого века, с законом об оскорблении власти и началом его применения, со всеми теми происходящими в российской культурной жизни процессами, которые даже отсюда, со стороны, кажутся забавными только местами, местами же ужасают и заставляют думать о том, что если это ещё явно не конец, а что-то близкое к началу, то что же будет потом, в конце?

С другой стороны, а чего Идову бояться-то? Он в той стране не живёт, домашний арест ему не грозит, дефицитный «новичок» на него тоже, скорее всего, тратить не будут – не того масштаба фигура, всё-таки. И тем не менее, большая часть хайпа вокруг «Юмориста» - это всё-таки дань околокиношным процессам. Почему-то кажется, что, если бы кинематограф в одной отдельно взятой стране развивался свободно, без щенячьей оглядки на сахарный кремль и литераторствующее министерство культуры, шума вокруг этого фильма было бы значительно меньше.

Ну, потому что это довольно архетипичный сюжет, довольно архетипично снятый, без особенных находок и без проблесков чего-то большего, способного вывести эту простую историю за ею же самой для себя установленные рамки. Историю взбунтовавшегося шута. Или, если хотите – как раз историю рамок. Из многочисленных литературных источников, начиная ещё с Шекспира, нам известно, что шутам всегда позволялось больше, чем простым смертным, но и для них существовали какие-то пределы, которых они либо не переступали, либо, если уж переступали, были готовы к тому, что тут уж с ними перестанут цацкаться  и крепкой рукой схватят за тестикулы, как самого обычного обывателя. «Юморист»  - про ту пору, когда эти рамки и эти пределы были уже сравнительно широки, позволялось достаточно многое, но они всё равно были. И выйти за них можно было при наличии либо значительной личной смелости, либо при совокупности сложившихся обстоятельств. С Борисом Аркадьевым, героем фильма, произошло, скорее, второе. Бывает так, что человек, например, просто идёт, спотыкается и падает грудью на вражескую амбразуру, а уже постфактум ему приписывают некий хрестоматийный подвиг. Бывает и так, что уровень ощущения «достало» перевешивает в том числе и инстинкт самосохранения и благосостояния. Но эту историю артист Фейс уложил в три минуты лучше и сконцентрированнее, чем  режиссёр Михаил Идов  - в 100.

Одно из главных мест, оставляющих вопросы к фильму «Юморист» - это, собственно, качество юмора. Исходя из той пары монологов, которую можно услышать в исполнении Аркадьева, совершенно непонятно, на чём он заработал свой звёздный статус и был обласкан как народной любовью, так и властями. От этого и вся история провисает. Шут, для того, чтобы погибнуть трагическою смертью, должен для начала при жизни быть действительно смешным.    

И все такие хорошие

И все такие хорошие

(«В хороших руках», реж. Жанна Херри, Франция-Бельгия, 107 мин.)

П.И.Филимонов

Фильм французского режиссёра Жанны Херри – пошаговая инструкция по усыновлению детей, от которых отказались родители. С технической точки зрения узнаёшь много нового. Оказывается, всё совсем не так просто, как может показаться на первый взгляд. То, что отказавшейся от ребёнка матери дают какое-то время на подумать, на вдруг она решит всё-таки сдать назад и забрать ребёнка, понятно и объяснимо. Но, как выяснилось, между отказом матери и официальным усыновлением, вот в этот переходный период, когда мать может ещё передумать, ребёнок живёт в так называемой переходной семье, у так называемых патронажных родителей – которые заботятся и ухаживают за ним ровно два месяца, с тем, чтобы потом никогда его больше не видеть – после передачи младенца уже постоянной матери им запрещено звонить и какими бы то ни было другими способами пытаться выходить на связь. И это патронажные родители получают за свою работу деньги. По крайней мере, так оно всё устроено во Франции.

Кроме того, родная мать даёт ребёнку имя, а приёмная мать потом имеет полное право его переназвать. Было бы прикольно, например, прожить всю жизнь с именем «Владимир», а потом узнать, что при рождении тебя назвали вовсе даже «Нурмухамет». Сторонникам различных нумерологических и прочих теорий есть над чем подумать. С другой стороны, в некоторых индейских, кажется, племенах есть практика присваивания ребёнку нескольких имён – одного для общего пользования, и ещё как минимум одного тайного, узнать которое равносильно захвату души этого самого ребёнка. В этом смысле фильм Жанны Херри косвенно показывает, что в антропологическом смысле действительно нет ни эллина, ни иудея.

Ну и всё, пожалуй. Все эти процессы показаны в фильме подробно, поэтапно и с большим вниманием к деталям. Конфликтов в фильме нет от слова "совсем". Параллельные истории намечены еле заметными пунктирными штрихами, стремящимися к самоистиранию. Все персонажи – хорошие, правильные и сердечные. Ну да, есть эпизодический ребёнок, который не может сосуществовать в одном пространстве со своим – вроде бы – родным братом. Есть эпизодический работник социальной службы, поверхностно относящийся к своим обязанностям и не слишком выслушивающий клиентов. Это максимум. 

Все же основные персонажи фильма – сердечные, понимающие и отдающиеся делу душой люди. Есть некоторые вопросы к матери, бросающей новорождённого Тео-Матье, но и её можно понять, режиссёр вовсе не изображает её бессердечной мегерой, бесчувственной скотиной, в конце концов, она честно заявляет о том, что просто не готова к воспитанию детей прямо сейчас. Это же не значит, что в будущем она неспособна вырасти в прекрасную яжемать какого-нибудь очаровательного карапуза-тугосери. А пока о Тео-Матье позаботятся соответствующие службы и все эти прекрасные люди, составляющие их персонал. Всё у него будет бесконечно хорошо, несмотря на лёгкую сердечную недостаточность, потому что все люди, окружающие его заботой и вниманием, без исключения до одного прекрасны, душевны и высоко – в этом смысле – моральны. Местами фильм напоминает наиболее характерные произведения в жанре социалистического реализма, а местами – какую-нибудь медовую пахлаву, приготовленную не очень умелым, но добросовестным поваром. Ему сказали «это сладкое блюдо», и он воспринял эти слова как руководство к действию. Фильм Жанны Херри не просто сладкий, он местами вязнет в зубах и сводит скулы. До такой степени, что в какой-то момент закрадывается мысль, а не фича ли это. И пусть оно так и будет, мы же тоже хорошие, и ко всем относимся как? Правильно – хо-ро-шо!

  

Труд и капитал

Труд и капитал

(«Простите за беспокойство», реж. Бутс Райли, США, 113 мин.)

П.И.Филимонов

Если не знать, что «Простите за беспокойство» - первый фильм Бутса Райли, то ничего от этого, с одной стороны, не теряется, а с другой, об этом можно догадаться. По каким-то маленьким, но важным моментам, по какой-то где-то местами непроработанности, по каким-то где-то шероховатостям, по каким-то иногда местами пробуксовываниям в целом плавно развивающейся истории.

Если не знать, что по своему основному роду деятельности Бутс Райли – рэпер, ничего от этого не теряется. С другой стороны, если знать, это достаточно многое объясняет. Дело даже не в том, что, по сути, мы здесь имеем дело с более-менее типичным образцом чёрного кинематографа, когда единственная значительная роль, исполняемая белым актёром – это роль главного злодея этого фильма, злодея запредельно циничного и неисправимого. Тематика уж очень какая-то рэперская, да и философия местами тоже.

Молодой, неясно чем зарабатывающий на жизнь человек Кассиус Грин (друзья называют его «Кэш», и с этой символикой сразу становится всё понятно), устраивается на работу в фирму, занимающуюся продажами по телефону. Одновременно он, его друзья и его бунтарская девушка-художница по имени Детройт, пытаются бороться с системой, организуют антикапиталистические пикеты, борьбу за права трудового народа, и против общей несправедливости жизни. На работе Кэшу говорят, что преуспеть в своих продажах он сможет в том случае, если будет использовать так называемый «белый голос». Он довольно быстро разбирается, что к чему, и начинает преуспевать. Его продвигают по служебной лестнице, какое-то время он умудряется совмещать мир труда и мир капитала, но потом приходится выбирать. Вдобавок Бутс Райли добавляет ещё и фантастический ингредиент в свою социальную драму. Компания, в которой работает Кэш, заключает контракт с другой компанией, занимающейся поставками эквисапиенсов, гибридов людей и лошадей, гораздо более работящих и менее требовательных, чем обыкновенные люди.

Кэшу приходится делать выбор между жизнью бунтаря-бессребреника и статусом богатого суперменеджера.

И вот тут как раз и важно, что фильм снял рэпер. Потому что для него выход из этой ситуации, видимо, может быть только один. Бро, йоу, законы дружбы на районе и романтический флёр предместий.

Но в общем, можно сказать, что, несмотря на то, что всё чёрное кино неуловимо напоминает любой фильм Спайка Ли с любого места, для первого опыта достаточно неплохо. Эти самые эквисапиенсы привносят необходимый элемент абсурда и ненормальности, без которого всё свелось бы к очередной, тысячу раз виденной вариации на тему борьбы честного труда и бесчестного капитала. А так всё достаточно свежо, такой Свифт наоборот, лошади присоединяются к человеку в его борьбе и отчасти обретают в ней, как положено, право своё.

Достаточно характерно, что такой, пролетарский, по сути, фильм, снял представитель рэп-тусовки, того этно-культурного слоя, которому с лёгкостью неимоверной удалось совместить сердитость трудового народа с круглыми гонорарами мира жёлтого дьявола. И ничего им, и норм.    

Всё, что может провалиться

Всё, что может провалиться

(«Однажды в Стокгольме», реж. Роберт Будро, Канада-США, 92 мин.)

П.И.Филимонов

Канадский режиссёр Роберт Будро снял фильм о стокгольмском синдроме. Собственно, о той оригинальной истории – ограблении банка в шведской столице, непонятной привязанности, которая возникла у заложников к тем, кто их в этом банке удерживал – которая и послужила основой для выделения нового психологического синдрома. Не знаю, насколько близко к документальному изложению событий снят фильм «Однажды в Стокгольме», но, оказывается, там и помимо собственно синдрома, была масса других интересных событий.

Если можно себе представить, что преступление может быть смешным, то это оно. В ходе всего этого недоразумения никто особенно не пострадал, если не считать нескольких ушибов и какого-то количества слезоточивого газа, которое пришлось вдохнуть его участникам, так что в полной мере назвать «Однажды в Стокгольме» чёрной комедией, пожалуй, нельзя. Но именно к этому жанру ближе всего это кино. Итан Хок играет нелепейшего из нелепых преступников, заложники наивны и похожи на персонажей какого-нибудь прекрасного святочного рассказа, полицейские кажутся дебилами, хотя как раз они в итоге со своей работой справляются. Почти на всём протяжении фильма смешно. Не гомерически смешно, но ощутимо – и мимика Хока, конечно, только подкрепляет нелепости, которые происходят в кадре. Возможно, в реальности всё не было настолько же суматошно, беспомощно и анекдотично, интернет-источники пишут, что настоящие преступники обращались со своими заложниками всё-таки достаточно сурово, тем неожиданнее и оказался возникший психологический феномен.

Если же предположить, что всё было так, как показано в фильме, то природа стокгольмского синдрома становится гораздо более понятной. Нелепые – я осознаю, что злоупотребляю этим эпитетом, но других слов у меня для героев фильма нет – персонажи взаимно притягиваются. Независимо от того, какие позиции занимают относительно друг друга. Глядя на неуклюжие и явно безнадёжные попытки героя Хока добиться своего, каждый, думаю, попытался бы ему помочь как минимум советом. Потому что любой из представленных в фильме заложников понимает про ограбление банков больше, чем персонаж, который пытается это ограбление провернуть.

В общем, вкратце суммируя, это забавное кино о неудачниках. Был когда-то целый жанр такого кино, все эти фильмы, где играли Пьер Ришар и ему подобные, как правило, французские актёры. Там сразу, с первых кадров, становилось понятно, что всё, что может провалиться, проваливается, и все планы героев накроются женским половым органом, как говорил давным-давно мой инструктор по вождению. Чисто развлекательное кино, но в данном случае с исторической основой, что делает его, конечно, чуть более ценным, чем все эти высокие блондины в разных предметах обуви.

Стокгольмский синдром работает на разных уровнях – не только на уровне Бьянки, главной лирической героини фильма. Он точно так же работает и на уровне зрителя, очень скоро зритель тоже начинает безоговорочно сочувствовать этим грабителям-недотёпам и желать, чтобы у них всё получилось. Хотя понятно, что получиться оно не может. От этого сочувствие в их адрес только растёт – и так по нарастающему замкнутому циклу, пока фильм не закончится.     

Искусство подтекста

Искусство подтекста

(«Красивый, плохой, злой», реж. Джо Берлингер, США, 110 мин.)

П.И.Филимонов

Это – фильм про Теда Банди. Если вы не знаете, кто такой Тед Банди, вкратце можно объяснить вам так, что по сравнению с тем, что совершил Тед Банди, перечень деяний Андрея Чикатило может показаться дракой детсадовцев на прогулке. Формально, правда, по количеству жертв Тед Банди пока своему ростовскому коллеге уступает, но, по оценкам разнообразных экспертов, Банди просто не про все эпизоды своей бурной биографии успел рассказать. Короче, это серийный убийца, некрофил, каннибал, которому приписывают более 100 убийств, совершённых в разных городах США в 1970е годы. Признался он в 30, но, как утверждают, это далеко не всё.

И вот режиссёр Джо Берлингер снял байопик о Теде Банди. А я человек простой, когда я иду на кино о серийном убийце, да ещё такое, которое предусмотрительно во всех кинотеатрах не идёт в дневное время, я ожидаю получить достаточно подробный визуальный отчёт обо всём содеянным, с мясом, кровью и прочими выделениями организма. (Я никогда не говорил, что со мной всё нормально). А режиссёр Джо Берлингер берёт и обманывает мои ожидания. И показывает мне фильм, где есть ровно 1 (одна) сцена насилия, да и та дана как-то флэшбеком и мимоходом, хотя и является одной из ключевых в фильме. Джо Берлингер подходт к вопросу гораздо более изощрённо и давит меня подтекстом.

Берлингер снял фильм про судебный процесс над Банди. Как выясняется из финальных титров и документальных съёмок, на фоне которых эти титры разворачиваются, снял почти дословно, ничего не меняя. Помимо главной особенности Теда Банди, он был ещё и чертовски обаятельным молодым человеком, американские девушки в невероятных количествах ходили посмотреть на процесс, на котором с какого-то момента обвиняемый отверг услуги адвоката и принялся защищать себя сам.

И вот фильм – он об этом. О том, как человек, который знает, что он сделал, пытается выкрутиться. Пытается доказать судье, присяжным, а главное – зрителям в зале суда – свою невиновность. И в какой-то момент ты понимаешь, что жанровое определение «фильм ужасов», которым этот фильм наделил какой-то из наших кинотеатров, точно не помню, вполне себе соответствует действительности. «Красивый, плохой, злой» (перевод названия, как всегда в последнее время у русских прокатчиков, очень произвольный, понятно, откуда растут ноги, уши и всё остальное у этого перевода, но оригинальное название не лучше – оно представляет собой на редкость тяжеловесную и неуклюжую цитату из заключения судьи на процессе - небольшая, но виртуозная работа Джона Малковича) страшен не кровью и мясом. Он страшен очередным погружением во тьму человеческой природы. Он страшен тем, что, если задать себе простой вопрос – а что бы делал ты, если бы убил, изнасиловал, расчленил и местами съел около ста человек – получаешь такой же простой ответ: конечно, выкручивался бы.

И это фильм о тех девушках, которые кто почти до последнего, а кто и даже дольше, чем до последнего, верят Теду Банди. Потому что он красивый и обаятельный. Потому что у него хорошо подвешен язык и изумительные костюмы. Потому что он не теряет самообладания – во всяком случае, на суде. Потому что он не чудовище, а харизматичный привлекательный мужчина в расцвете сил и очарования. Потому что он человек.  Такой же, как мы все. И страшнее этого мало что есть.

Через тернии к

Через тернии к

(«Высшее общество», Франция-Великобритания-Германия-США-Польша, реж. Клер Дени, 113 мин.)

П.И.Филимонов

Фильм французского режиссёра Клер Дени «Высшее общество» удивительно напоминает советскую кинофантастику семидесятых – всех этих «Отроков во вселенной», «Москву – Кассиопею» и «Через тернии к звёздам». Напоминает тем, что создатели фильма то ли не заморачиваются, то ли попросту не имеют денег на спецэффекты, поэтому для создания ощущения полёта в космосе просто снимают людей в замкнутом пространстве (космического корабля), одевают в одинаковую форменную одежду ( в нашем случае ещё и тюремные, видимо, робы) и периодически показывают контрольную панель какого-нибудь допотопного компьютера со светящимися зелёными лампочками и жёлтыми стрелочками. Антураж не важен, важно содержание. И они в основном летят, как и в советских фильмах персонажи редко куда-то прилетали, то есть, конечно, прилетали, но уже либо в самом конце своей эпопеи, либо эти прилётные сцены удавались создателям хуже всего. Добавляем немного электронной музыки первого поколения – и эффект сходства поразителен.

Группа заключённых получает шанс провести остаток своих дней не в тюрьме, а на космическом корабле, направляющемся к чёрной дыре в поисках альтернативной ли энергии, как сказано в аннотации, смысла ли существования, земли ли обетованной – чего-то из этого. Кроме заключённых, на корабле присутствует только женщина-врач в исполнении Жюльетт Бинош, которая, впрочем, потом тоже вроде бы как оказывается одной из них. Ограничения свободы, которым заключённые подвергаются на корабле, заключаются во-первых, в том, что на ночь их привязывают к кроватям (резонный вопрос, кто это делает, создателями фильма игнорируется в зародыше, видимо, все друг друга по очереди, а последнего - Бинош) и плюс им запрещены сексуальные контакты. Зато всячески поощряется мастурбация в специально для этого отведённом помещении, которое каждый раз, когда в нём закрывается один из астронавтов, начинает символически сочиться какой-то белой, похожей на молоко, жидкостью. Эта самая врач Бинош (та ещё сучка, доложу я вам) тщательно собирает сперму у всех мужчин и внедряет её в женщин корабля в надежде, видимо, вырастить нового человека, зачатого на орбите. Для чего ей это, нам, снова, не сообщается. Аналогия с советскими фильмами продолжается, там с мотивациями поступков персонажей тоже случались проблемы.

Ясное дело, люди, насильственным путём лишённые одной из немногих доступных им радостей жизни, рано или поздно взбунтуются. Что они и делают – взбунтовываются – и конец разразившегося бунта ужасен. В стороне от бунта, что опять же, видимо, характерно, остаётся только главгерой в исполнении Роберта Паттинсона, давший себе негласный обет воздержания даже от мастурбации. В конце герои – не все из них, что уж тут темнить, далеко не все, всё-таки долетают до чёрной дыры и – подобно советским фильмам – ныряют прямо в неё и в открытый финал.

О чём нам хочет сказать режиссёр фильма Клер Дени? Возможно, о том, что мир спасёт целибат. Хотя с этим есть некоторая натяжечка, у Паттинсона там как раз и рождается дочь, но он в этом, по большому счёту, не виноват.

Возможно, о том, что люди как были животными, так животными и останутся до конца времён, за исключением опять-таки принявших целибат (монахов? Это религиозный фильм?).

А возможно, она всего лишь хотела открыть нам ещё одну грань таланта Паттинсона. Он, оказывается, поёт. И как поёт. Последние пять минут фильма затмевают по впечатлению предыдущие 110 его минут. Так тоже бывает.

      

Странная история доктора и доктора

Странная история доктора и доктора

(«Игры разумов», реж. Пи Би Шемран, Ирландия 124 мин.)

П.И.Филимонов

Не устану писать о прекрасных переводчиках названий фильмов на русский язык. Отчаявшись прочувствовать, какая логика ими движет, можно просто предположить, что переводчик названия фильма ирландского режиссёра Фархада Сафиниа (который почему-то решил для этого конкретного фильма воспользоваться псевдонимом) думал примерно так, что вот, был удачный фильм про сумасшедшего учёного, и назывался он «Игры разума». А давай-ка я возьму, и переведу другой фильм про сумасшедшего учёного как «Игры разумов», хотя в оригинале он вовсе даже называется  «Профессор  и безумец». Типа похожее название принесёт фильму похожую судьбу.

Ладно, это всё, в конце концов, мелочи. Сам фильм оставляет неожиданное впечатление. Вот, знаете, как знаменитое правило 34 насчёт порно. Казалось бы, ну что может быть скучнее фильма о том, как задумывался и создавался Оксфордский словарь английского языка. Ну кому это вообще интересно, и как это показать так, чтобы зрители не заснули на первых пятнадцати минутах? Да, с составлением этого словаря связана необычная история - значительное количество словарных статей в нём было написано невменяемым убийцей-шизофреником, в прошлом доктором в медицинском смысле этого слова. Ну, то есть, он страдал манией преследования, убил ни в чём не повинного чувака, вместо тюрьмы его определили в лечебницу, как не отвечающего за свои поступки, и там он принялся за составление словарных статей. Это одна из двух сюжетных линий, на которых держится фильм. Вторую пересказывать не буду, она попсихологичнее и, скорее всего, сценаристами выдумана, хотя кто их знает, я не углублялся в эту историю настолько плотно. Но динамики маловато и там, да и сами посудите, какая может быть динамика у человека, обречённого на пожизненное – это только потом оказалось, что нет – заключение в сумасшедшем доме.

И тем не менее, несмотря на все входящие обстоятельства, Сафиниа, он же Шемран, исхитрился и выдал нам интересное и смотрибельное кино. В общем, это, конечно, не про приключения тела, и даже не про приключения духа, как писали иконографические братья Стругацкие, а, скорее, про приключения именно что разума. В этом смысле, надо признать, переводчик названия на русский был отчасти прав. Единственное, пожалуй, что у автора фильма не получилось – но это было бы уже высшим пилотажем – это показать кинематографическими средствами именно работу над словарём. В своё время у Джармуша  в «Паттинсоне» получилось визуально показать процесс написания стихов, что, казалось, было вообще совсем невозможно от слова «никак». А у Шемрана-Сафиниа не получилось. Герои, понятно, пыжатся, много говорят об этом, много пишут красивыми перьевыми ручками на крупном плане, декораторы обклеивают стены бумажками с выписанными на них словами – но сути работы это не передаёт.

И всё-таки о природе безумия фильм «Игры разумов» (так уж и быть) задуматься заставляет. Так же, как и о тщеславии, об упорстве, о стремлении к законченности и том, вообще зачем люди затевают работу, конца которой они, очевидно, не увидят.

Вдобавок ко всему, очень хорош Шон Пенн. Конечно, безумца ему, с его щами, играть легче, чем было бы какому-нибудь другому актёру, но всё равно. При малодинамичности действия фильма он всё делает лицом, мимикой, взглядом. Что, конечно, восхищает. Правда, за его взглядом всё время ощущается какой-то невольный подвох, как будто он вот-вот выйдет из той каталепсии, которую он местами изображает, и персонаж его скажет что-нибудь вроде, «ладно, чуваки, я прикалываюсь». Что тоже раскрашивает фильм дополнительными красками.        

Эффект Баадера-Майнхоф

Эффект Баадера-Майнхоф

(«Непотопляемые». Реж. Жиль Лелуш, Франция-Бельгия, 121 мин.)

П.И.Филимонов

Случается так, что в один прекрасный день ты задумываешь написать книгу о мужском синхронном плавании, ну, не совсем о нём, но оно прикольно подкладывается фоном под рассказываемую историю. Тема тебе кажется смешной, свежей и никем ещё не освоенной. Потому что и вида спорта-то такого нет. Проходит какое-то время, и ты узнаёшь, что международная федерация соответствующего вида спорта рассматривает данный вопрос и уже, правда, пока в плане неолимпийской дисциплины, проводит соревнования смешанных пар мужчина-женщина. Проходит ещё какое-то время, и ты смотришь британский фильм «Плавая с мужиками», где герой находит выход из кризиса среднего возраста, вступив в мужскую команду пловцов-синхронистов. Проходит ещё какое-то время, и французский режиссёр Жиль Лелуш – вроде бы не сын Клода, но это не точно – делает то ли ремейк британского фильма, то ли снимает отдельное кино «по мотивам» увиденной истории.

И вот ты уже жалеешь, что всё это затеял, и вот тебе уже хочется, чтоб они все пропадом пропали с этим мужским синхронным плаванием. Изначально-то идея была хорошая, но она, блин, хорошая ровно на раз эксплуатации.

Фильм сам по себе – такая правильная мелодрама, которую почему-то называют комедией. Смешного – вот прямо совсем смешного – там нет совсем. Есть кучка нелепых героев, но им ты с самого начала сочувствуешь, потому что акценты режиссёра явно смещены в сторону человеколюбия, а не в сторону поржать над странностями персонажей. И в этом, наверное, главный недостаток фильма. С самого начала более-менее понятно, чем всё кончится, все каноны спортивной драмы соблюдены, чётко прослеживается характер и личная история каждого из команды синхронистов, включая обеих тренеров. Актёры играют хорошо, актёры характерные, причём ничью роль нельзя назвать однозначно главной, все получают приблизительно одинаковое количество экранного времени, в этом смысле всё хорошо рассчитано и сведено. Мораль фильма тоже достаточно проста и считывается предельно однозначно – никогда не поздно начинать новую жизнь, добиться успеха можно в самом неожиданном для себя роде деятельности, коллективизм и взаимовыручка преодолеют любые трудности, классика жанра. Я бы сказал, что это – такой классический фильм для семейного просмотра, если бы туда добавить хотя бы пять-шесть действительно смешных эпизодов, и как-нибудь подогнать под зимний колорит, можно показывать по телевизору несколько лет подряд на Рождество. Семейные ценности и толерантность в одном флаконе, универсальный учебник жизни в условиях кризиса среднего возраста.

Я не стал пересматривать британский первоисточник, память может мне в этой связи изменять, но, по-моему, концовка там была более реалистична – британская команда, в отличие от французской, не выиграла чемпионат мира. Извините уж за спойлер, но в «Непотопляемых», как я уже сказал, всё с самого начала идёт к финалу «триумф-несмотря-ни-на-что». Хотя ведь формальная победа совершенно, по идее, не то, что важно для этих людей. То есть, понятно, они-то сами думают, что именно она-то и есть то, ради чего они всё это делают. Но мы-то с вами искушённые зрители, мы видели кучу мелодрам про товарищество и чувство локтя, мы-то знаем, что всё не так. Но в любом случае мужчины – молодцы, мечты сбываются, нужно только верить, даже если слегка подташнивает.