Подкрался незаметно

 

Подкрался незаметно («Всё закончится на нас»/“It Ends With Us“, реж. Джастин Бальдони, США, 130 мин.)

 

П.И.Филимонов

Так уж повелось, и это не вина моя, а скорее, беда, что, если я вижу в аннотации к фильму информацию о том, что он «снят по модному молодёжному роману», я понимаю, что а) ни название этого романа, ни фамилия автора не скажут мне решительно ничего, и б) что, скорее всего, фильм вызовет у меня эмоции, близкие к раздражению.

Кино Джастина Бальдони, где тридцатисемилетняя жена Райана Рейнольдса и мать его четырёх детей Блейк Лайвли местами играет семнадцатилетнюю школьницу учит нас чему? Учит нас тому этот прекрасный фильм, что, если вы встречаете на крыше одинокого и красивого мужчину вашей мечты, который хочет от вас только секса, лучше соглашаться – иначе будет хуже. Учит нас тому, что если наш папа, простите, пиздил и абьюзил нашу маму, то есть большая доля вероятности, что с нами будет происходить то же самое. Учит нас тому, что всё идёт из детства, и старик Фрейд был тысячу раз прав. Учит нас тому, что первая любовь не ржавеет. Учит нас тому, что абьюз – это плохо, а отсутствие абьюза и, наоборот, присутствие любви – это хорошо.

И это наша личная проблема, если для повторения и закрепления этих неочевидных истин нам потребовались очередные два часа жизни. Кто не усваивает сразу, рискует не усвоить никогда.

Вся эта очень правильная мораль преподносится нам под соусом истории любви и прочих отношений молодой девушки по имени Лили Флора Блум (теоретически, это должно быть очень смешное имя, особенно в контексте её профессии флориста, она и сама об этом в один момент говорит, но, как вы сами понимаете, нет). Серьёзная девушка, бизнес-вуман, владелица самого успешного в Бостоне (по данным одного не упоминаемого по названию бостонского журнала) цветочного магазина связывает свою жизнь с абьюзером. Любовь зла, всё верно, даже самостоятельные и успешные бизнес-леди не гарантированы от подобных ситуаций.

Тем более, в её случае – абьюзер – мало того, что предельно обаятельный (все они, кажется, поначалу таковы, а тем более этого конкретного Райла ещё и играет лично режиссёр фильма Джастин Бальдони, то есть можно быть уверенным, что образ его выписан с максимальными любовью и тщанием), так он ещё и борющийся абьюзер, абьюзер слегка компульсивный, абьюзер образованный и не пускающий свой абьюз на самотёк.

Кажется, авторы «модного молодёжного романа», а затем и одноимённого фильма пытаются нам намекнуть на то, что семейное насилие – примерно такая же болезнь, как, например, алкоголизм, и относиться к страдающим ею нужно не в последнюю очередь как к жертвам. Одного осуждения недостаточно. Вот и Райл ведёт себя как типичный алкоголик или там лудоман из соседнего фильма. До какого-то момента он отрицает проблему и пытается выставить всё в свете череды нелепых случайностей. В конце же он преисполняется благородства, денонсирует все и всяческие соглашения с самим собой и смело смотрит судьбе в глаза. При этом с собой он, кажется, всё ещё не готов ничего делать.

Ну и контрастом к нему в жизни главной героини есть и другой мужчина. Точнее, он сначала есть, потом нет, а потом опять есть. И он, разумеется, идеальный. Правда, с учётом, по всей видимости, ожидающего нас сиквела, возможно, что и в прекрасной душе Атласа (это имя) тоже что-нибудь да потрогал лапкой жук.

Тяжёлая жизнь лудомана

 

Тяжёлая жизнь лудомана («Смерть – это проблема живых»/“Kuolema on elävien ongelma“ реж. Теэму Никки, Финляндия-Италия, 97 мин.)

П.И.Филимонов

В анонсах фильм Теэму Никки отчего-то объявлен комедией. Это и так, и не совсем так. В фильме, несомненно, есть смешные моменты, главным образом связанные с уникальным диагнозом второго главного персонажа, Арто, про которого в результате обследования выясняется, что у него нет головного мозга. Не то, чтобы совсем нет, какие-то остатки всё-таки присутствуют, но они как-то настолько периферийно распределены по черепной коробке, что фактически можно сказать, что в голове у Арто – одна вода. На его когнитивные способности, однако, этот факт никак не влияет.

Арто устраивается на работу к Ристо, у которого довольно странный бизнес – частный катафалк. Во всяком случае такое впечатление складывается из фильма. Ристо принимает заказы по перевозке трупов от места смерти до морга и их же, но уже в гробах, от морга до кладбища. В том числе имеет дело и с, скажем, покойниками сомнительного происхождения. То есть, вокруг него крутится изрядное количество криминальных элементов.  И платят Ристо в том числе и за то, что он не задаёт лишних вопросов. А деньги Ристо нужны всегда, потому что Ристо – лудоман. Ристо играет во всё и при любых условиях. Если у Ристо на руках есть хоть какие-то деньги, и кто угодно предлагает ему какую угодно азартную игру, Ристо соглашается, и не имеет ровным счётом никакого значения, чьи это деньги, и насколько пострадает человек, которому деньги принадлежат.

И вот они сходятся, лёд, значит, и пламень. Оба уходят из семьи, Ристо по понятным причинам – его жена больше не может жить с человеком, который набрал на её имя долгов, заложил и перезаложил их квартиру и обманывает даже её маму-алкоголичку, выманивая у той деньги якобы на подарок сыну. Арто – потому, что его жена перестаёт с ним спать, поскольку не хочет ребёнка от безмозглого человека, плюс разбалтывает о его физиологической особенности всем их друзьям и знакомым.  

Жить им негде, потому что деньги, которые парочка намеревалась потратить на гостиницу, Ристо благополучно проиграл, так что они спят в катафалке, который, таким образом, становится им домом. Но смерть является проблемой живых не в этом смысле, броская фраза, вынесенная в название фильма, связана совсем с другой историей. Ристо и Арто натыкаются на крайне выгодную работу. Дочь одной перевезённой Ристо покойницы – серьёзная женщина с серьёзным бизнесом, она занимается съёмками и стримингом в сеть русской рулетки. Натурально, к ней приходят отчаявшиеся люди, она выдаёт им револьвер с одной пулей в барабане и снимает их попытки на видео. Если человек не убил себя первым же выстрелом, он получает пять тысяч евро, с каждым последующим нажатием на спусковой крючок  сумма удваивается. Разница с классической русской рулеткой заключается только в том, что крутить барабан, на горе Леониду Якубовичу, между выстрелами нельзя. Зрители могут делать ставки, остановится ли доброволец вовремя, или они увидят очередное самоубийство в реальном времени. За унесённые и спрятанные в конце съёмки трупы Ристо и Арто теоретически должны получать по десять тысяч в день.

Теоретически, потому что не забывайте, Ристо – лудоман. А тут дело с чистого вида азартной игрой, выше ставок-то и не бывает, пожалуй.

И ровно в этот момент фильм Теэму Никки перестаёт быть комедией, и становится чем-то вроде нуарной драмы о любви, дружбе, отношениях и азарте. Увлекательно выходит за рамки жанра. И в целом жалеть об этом не приходится.

 

Деконструкция пословиц и поговорок

 

Деконструкция пословиц и поговорок

(«Наследник»/“Le Successeur“, реж. Ксавье Легран, Франция-Бельгия-Канада, 93 мин.) 

П.И.Филимонов

Два мира, два Шапиро, или мир труда и мир капитала (нет) сталкивает Ксавье Легран в этом фильме. Канадский молодой человек Эльяс Барнес – стильный, но невротичный глава европейского модного дома - получает известие о смерти в далёком Квебеке своего отца, с которым он не сильно общался в последние годы и о котором он практически ничего не знает. То ли из сыновнего долга, то ли из общих соображений приличия Элиас решает слетать в Квебек на похороны отца, продать оставшийся от того дом и разобраться с наследством и прочими бумагами.

И Легран погружает этого невротичного богемного типа в атмосферу сначала просто бытовых вопросов, в которых тот не слишком силён, а потом и пуще того – заставляет его решать самую большую оставшуюся от отца проблему, наличие которой, собственно, и является главным твистом в сюжете фильма. Тем, который, пусть несколько искусственно сконструированный, и придаёт «Наследнику» его главную ценность, заставляет зрителя задуматься о нескольких вещах одновременно. Знаем ли мы наших родителей, и хотим ли мы после их смерти узнавать их тайны? Лучше полное знание или блаженное неведение? Как неподготовленный к подобной ситуации человек сможет из неё выйти, не будучи каким-нибудь супергероем, мачо, любой разновидностью так называемого «сильного мужчины», в исполнении ну вот хоть Джейсона Стетэма?

В этом смысле Элиас ведёт себя ровно так, как, кажется, и должен бы повести себя в такой ситуации представитель невротически-креативной прослойки общества. Его действия сами по себе не удивляют. Удивляют его реакции, точнее, даже их абсолютная естественность. Марк-Андре Гронден, играющий Элиаса, очень как-то точно входит в этот образ и некоторые его эмоциональные находки выглядят совсем не наигранно, совсем натурально, они как будто вылетают из самой глубокой скважины этого организма.

Так что, когда на церемонии прощания с отцом Элиас вдруг разражается совершенно детскими некрасивыми, с висящими соплями и срывающимся голосом, рыданиями – это не только и не столько по умершему отцу он плачет, как кажется. Плачет он по собственному неведению, по новообретённому знанию о своём отце, по невозможности, с одной стороны, избавиться от этого знания, а с другой, по обречённости жить остальную жизнь с ним в голове. В общем, наверное, и по отцу тоже, но не совсем в том смысле, в котором могут об этом подумать окружающие. Ну, и может быть, по своему, что уж там скрывать, везению, благодаря которому история, которая могла бы тянуться месяцами, если не годами, закончилась, так и не начавшись. И вышел он из этой ситуации предсказуемо, инфантильно, эгоистично.

А ещё, конечно, интересно было бы узнать, намеренно ли Легран деконструирует в главном твисте фильма известную поговорку о скелете в шкафу, или это просто так получилось. В этой связи можно представить ещё, как гроб с телом отца Элиаса, например, самовозгорится ещё до начала церемонии кремации, как молящийся в церкви Элиас слишком усердно кладёт земные поклоны, так что наносит себе травму головы – ну или ещё что-нибудь подобное.        

Женщины в Аландских селеньях

 

Женщины в Аландских селеньях

(«Майя с Острова Бурь»/“ Stormskärs Maja”, реж. Тийна Люми, Финляндия, 164 мин.)

П.И.Филимонов

Неоднократно отмечалось, в том числе и мной, что лучший способ экранизировать классику – это отдать экранизацию кинематографистам той же самой страны. Фильм «Майя с Острова Бурь» - гигантская сага Тийны Люми, снятая по пятитомному роману шведской финской авторки Анни Бломквист. Не знаю, уж насколько этот роман является классикой аландской литературы, но масштабностью от точно не обижен.

Фильм прослеживает жизнь Майи – сначала молодой девушки на одном из Аландских островов, потом жены и матери на другом. Замуж она выходит за нелюбимого парня с ещё одного острова, который, напротив, влюбляется в неё с первого взгляда – главным образом впечатлившись её нетипичностью для аландской девушки. Но работает старая истина про стерпится-слюбится, когда Майя получше узнаёт своего мужа, сила её чувств к нему захлёстывает просто с головой.

Эту любовь она проносит сквозь все испытания, тяжёлые погодные условия, одинокую жизнь на почти необитаемом острове, куда молодожёны уезжают строить самостоятельную жизнь, первую мировую войну, когда их остров захватывает маленькое отделение английских моряков,  настроенных по отношению к одинокой женщине с четырьмя детьми (муж на время войны уезжает с острова, спасаясь от мобилизации) поначалу достаточно потребительски в разных смыслах слова, смерть сына, утонувшего по неосторожности.

В конце фильма Майе предстоят два самых сложных испытания, из которых, как может показаться, ей не выйти целой и с неразбившейся психикой, но сильная аландская женщина справляется и тут. Авторки приберегли на концовку и некоторый элемент феминистской повестки, напомнив тем самым ещё один недавний фильм про сильную и самостоятельную женщину – «Вдова Клико». В самом деле, если женщина может быть виноделом, то кто сказал, что женщина не может быть владельцем рыболовецкого карбаса?

На фигуре Майи держится вся эта история, и актриса Аманда Янссон справляется со своей задачей прекрасно, без видимых внешних изменений проводя свою героиню от наполненной неясными мечтами юности к самостоятельности, решительности и даже где-то упрямству взрослой женщины и матери большого семейства.

Не менее хорош и Линус Трёдссон в роли Янне, мужа и спутника жизни Майи. Можно сказать, что гендерные роли в этом фильме реверсированы относительно классических представлений – это именно Майя везёт семью сквозь все бури и невзгоды, а трогательный, совсем не брутальный рыбак Янне помогает ей в этом как может. За хорошей женщиной в этой аландской саге стоит хороший мужчина. Злые языки могли бы назвать Янне подкаблучником, но он, кажется, просто понимает, что для него, Майи и детей будет лучше, если он более-менее примет условия существования, которые мягкой силой выставляет для них Майя, чем будет противоречить и пытаться сделать что-нибудь по-своему. Или это просто такая сильная любовь, как пел один ныне зиганувший артист, что ему даже в голову не приходит быть «настоящим мужчиной» и поставить на своём. Хотя при необходимости и Янне умеет делать как мужскую, так и женскую работу, в том числе, например, принять у жены роды.

Фильм «Майя с Острова бурь» - как сама жизнь на этих суровых, продуваемых ветрами Аландах. То полон радости, то полон горя, но стоит просмотра, так же, как и жизнь стоит проживания.

Не взрывом

 

Не взрывом

(«Обращение с нежитью»/”Håndtering av udøde” (реж. Теа Хвистендаль, Норвегия, 99 мин.)

П.И.Филимонов

Если уж на наши экраны попадают фильмы ужасов, то видимо какими-то группами. Впрочем, «Обращение с нежитью» (в варианте другой русскоязычной локализации – «Блаженны мёртвые», хоть это и никуда не годящееся название) можно назвать хоррором с очень большой натяжкой. Даже, скорее, нельзя. Из формальных признаков хоррора в фильме есть только ходячие мертвецы, отчего-то с разными степенями разложения организма. Их четыре, и они поначалу не очень страшные.

Довольно сложно придумать что-либо новое в извечной истории про зомби, но Теа Хвистендаль и её соавтор сценария, похоже, в этом преуспели. Мы видим три параллельно разворачивающиеся истории. В одной семье умер ребёнок, и в один прекрасный момент его дедушка вдруг слышит, как внук начинает методично колотить в крышку гроба изнутри. Тогда убитый горем дедушка идёт и выкапывает его. В другой семье в автокатастрофе погибла мама. А потом воскресла прямо в больнице, до того, как её успели перевезти в морг. В третьей истории к одинокой старушке возвращается – сама по себе – её недавно умершая партнёрша.

Во всех случаях мёртвые – они, скорее, просто мёртвые, чем ожившие. Они смотрят, ходят и дышат, но больше никак со внешним миром не взаимодействуют. Не разговаривают, не едят, не делают больше вообще ничего. От этого их существования – просто смотрят и дышат – и создаётся первоначальный жутковатый эффект кино.

Это, конечно, история про надежду. Про нежелание отпустить, про отчаянное цепляние за то, чего уже не вернуть. Про любовь, которая не проходит со смертью её объекта. Это история не про зомби, не про внезапно полуоживших покойников, а про тех, кто остался, про их вполне живых родственников, которые переживают утрату. По эмоциям фильм в чём-то похож на недавний сериал «Оставленные»: умереть (или исчезнуть) всегда проще, чем остаться. Принятие неизбежного хорошо в теории, хорошо тогда, когда этим принятием должны заниматься не вы, а ваши условные собеседники, которым вы экспертно втираете про Кюблер-Росс. Никто из нас не в состоянии так просто отпустить любимых людей, и если вдруг появляется странный шанс продлить агонию этого существования, растянуть иллюзию не счастья уже, но хотя бы благополучия, мало кто из нас не воспользуется таким вариантом.

С самого начала ясно, что ничем хорошим это всё кончиться не может. Каждая из трёх историй заканчивается по-своему, но ни один из концов нельзя назвать оптимистичным. Надежды, как мы с самого начала и видели, оказались ложными – но пойди объясни это людям, у которых надежда – это единственное, что остаётся.

Теа Хвистендаль, конечно, выстраивает длинную метафору, метафору, протяжённостью в целый фильм, и каждая минута этого фильма бьёт в одну точку. Оттого его очень медленное течение не раздражает тех зрителей, которые этой метафорой проникаются, которые настраиваются – вероятно, поневоле – на одну волну с режиссёркой, и мучаются эти полтора часа добровольно. К тому же мёртвые передвигаются медленно и неуклюже, примерно так же, как течёт это кино.

Тех же, кто ждёт от фильма динамичных поворотов или щекочущих нервы твистов, он, конечно, разочарует. Потому что, хоть это и кино про зомби, оно на самом деле не про зомби. Зомби здесь не цель, а средство. Как бывает крайне редко. В чём, собственно, и заслуга Хвистендаль.

 

 

Голливуд убивает

 

Голливуд убивает («Максин»/“MaХХХine“, реж. Тай Уэст, США, 104 мин.)

П.И.Филимонов

Слэшер Тая Уэста – продолжение его же фильмов «Х» (в смысле «Икс»), и «Пёрл», оба вышли в 2022 году. Я бы хотел сказать, что это заключительная часть трилогии, но не буду этого говорить, потому что вошедшие во вкус Тай Уэст и продюсерка, исполнительница главной роли и новая королева крика Миа Гот вполне могут наснимать ещё, благо главную героиню они предусмотрительно оставляют в живых, и карьера её вполне себе продолжается.

Три больших буквы Х в оригинальном названии фильма намекают знатокам о том, что дело пойдёт о порно. Это так, да не совсем так. О порно шла речь в первом фильме, «Х», который (как и «Пёрл», собственно) у нас либо не показывали, либо я как-то это пропустил. И вот сейчас Тай Уэст и его самопридуманная франшиза раскрутились настолько, что даже наши прокатчики не смогли пройти мимо. Итак, в первом фильме действие происходит в 1979 году, съёмочная группа порнофильма (одной из актрис в котором выступает Максин Минкс) снимает полузаброшенное ранчо у пары пенсионеров, где и собирается снимать своё кино в антураже «пейзанки и брутальные ковбои». Но пенсионеры оказываются воинствующими пуританами с кучей неотработанных комплексов и натурально крошат в капусту всю съёмочную группу, кроме самой Максин, которая добивает бабушку Пёрл и одна спасается из той мясорубки. Второй фильм посвящён молодости и становлению Пёрл, будущей серийной убийцы.

В третьем мы возвращаемся ближе к нашему времени, в 1985 год, когда уже устоявшаяся порнозвезда Максин Минкс решает совершить скачок и перейти в мейнстримное кино – через фильмы ужасов (на самом деле такой переход некоторым порноактрисам удавался, тут Тай Уэст не грешит против истины, взять хоть, навскидку, Трэйси Лордс). Ситуация усугубляется тем, что её преследует непонятно кто. Неизвестный маньяк зверски убивает девушек из индустрии фильмов для взрослых, оставляя на них какие-то страшные сатанистские клейма. Вдобавок, Максин начинает шантажировать загадочный частный детектив, не открывающий имя своего нанимателя, с угрозами раскрыть тайны её прошлого – собственно, историю из первого фильма, как она ухайдокала бабушку божьего-одуванчика (хотя, допустим, и было за что).

Несмотря на участие прямо уже даже и звёзд – того самого частного детектива играет численный Кевин Бейкон, а режиссёрку, берущую Максин на главную роль в своём фильме-хорроре, Элизабет Дебики – фильм получился слабее обоих предыдущих. Особенного нагнетания страха не происходит, а если и происходит, то как-то вяло, совсем не так, как это было в первой и второй частях. Голливуд убивает не только героев «Максин», но, видимо, и авторскую мысль независимых хоррор-мейкеров. Неожиданный твист, который в конце фильма всё-таки присутствует, как-то не очень удивляет, вероятно, потому, что по прошлым историям от Максин можно ожидать решительно всего, а поскольку о её происхождении мы ничего не знаем, то почему бы и не так всё это вывернуть.

Крови и сцен откровенного насилия в «Максин» тоже не так много, даже не так много, чтобы можно было всерьёз называть этот фильм слэшером. Ну что это такое – одни раздавленные каблуком яйца и одно воткнутое в глаз распятие – не очень серьёзно. Трупов хоть и много, пожалуй, в общей сложности больше, чем в каждом из двух предыдущих фильмов, но у большинства из них нет предыстории, они появляются в кадре, по сути, только ради того, чтобы в следующем довольно неизобретательно отдать концы.

Пока ещё можно, впрочем, надеяться на новое дыхание Тая Уэста, на то, что он сумеет-таки выбраться из цепких тисков Голливуда. В том, что будет четвёртый фильм, нет почти никаких сомнений.

Опыты атеистического экзорцизма

 

Опыты атеистического экзорцизма («Собиратель душ»/“Longlegs“, реж. Озгуд Перкинс, США, 101 мин.)

П.И.Филимонов

Этот фильм уже успели окрестить хоррором года, и, надо признать, смотреть его действительно интересно, не скажу «страшно», но интересно. Не знаю, делался ли он просчитанно или по вдохновению –это вопрос, конечно, к режиссёру – но все важные штуки жанра в нём налицо.

Одна из самых страшных вещей, которые могут случиться в жизни – это убийство ребёнка. Здесь оно присутствует, и даже во множестве, и даже в ещё более ужасном виде – отцы семейств, как по команде, сходят с ума и убивают свои семьи, после чего кончают с собой. С другой стороны, для любителей мистики страшными, конечно, являются какие-то потусторонние явления, которые они не в силах объяснить. Здесь и этого достаточно. То есть, как будто дьявол – или кто там – врывается в нашу повседневную жизнь достаточно брутальным, но не сверхъестественным способом. И всё это до кучи объединяется.

В центре сюжета – история бывшей девочки, а ныне агента ФБР, у которой есть дар сверхъестественного – как минимум, сверхъестественной интуиции – но нет никакой другой жизни. Потому что у неё странная и очень религиозная мамаша, потому что в детстве она пережила не самый приятный момент встречи со странным человеком (человеком ли?), потому что её окружают мёртвые дети и сумасшедшие родители.

Как мне кажется, Озгуд Перкинс имел возможность выбора. Можно было сделать так, чтобы все эти страшные преступления решались без привлечения потусторонней силы, на человеческом, так сказать, уровне. Мне кажется, что тогда получилось бы не то, что страшнее, но как-то ещё более неприятно, чем оно есть. Потому что если человек совершает нечеловеческие поступки под воздействием потусторонних сил, которым априори не в силах противостоять, это как-то снижает накал, как-то не делает его таким бесчеловечным, чем если бы всё то же самое происходило без всякого мистического элемента. Тогда могла бы получиться история о том, насколько ужасны люди. Что мы, конечно, и так знаем. Но ладно, допустим, это не входило в задачу Озгуда Перкинса.

Допустим, в задачу Озгуда Перкинса входило просто напугать свою публику и снять тот самый хоррор года, с которого мы и начали. С этой задачей он примерно справился. Даже если вы не любите фильмы ужасов, думаю, мимо «Собирателя душ» вы пройти всё равно не сможете, слишком уж много вокруг него шума. Ну и, кстати сказать, применяемый режиссёром ход, призванный генерировать страх – что потусторонние силы непосредственно физически с людьми не взаимодействуют, а только залезают им в головы и вынуждают совершать самые неожиданные, и, главное, ничем не оправданные поступки – этот ход довольно нетривиален. Нельзя сказать, чтобы он не использовался никогда до этого, но было это не так часто, разве что вот трилогия «Омен» припоминается навскидку.

В общем, неприятный фильм – и неприятный намеренно. И даже Николас Кейдж его не портит.