Непрерывность донов

Непрерывность донов

(«Человек, который убил дон Кихота» , реж. Терри Гиллиам, Испания-Португалия-Бельгия-Великобритания, 132 мин.)

П.И.Филимонов

Всё укладывается в общую картину мира, никаких неожиданностей. Если «Монти Пайтон» экранизирует Евангелие, получается «Жизнь Брайана», а если «Монти Пайтон» пытается экранизировать «Дон Кихота», получается «Человек, который убил дон Кихота». Даже если «Монти Пайтона» уже нет.

Возможно, для легендарности и прочей культовости в контексте истории мирового кинематографа было бы лучше, если бы Терри Гиллиам так и не закончил свой фильм, снимавшийся без малого 30 лет. Но режиссёр взял себя в руки и закончил, за что ему честь и хвала, безотносительно к тому, что получилось на выходе.

Да и если посмотреть на выход – никаких претензий предъявить нельзя, получился вполне классический Терри Гиллиам, на стыке реальности и воспоминаний на этот раз. Режиссёр Тоби в исполнении Адама Драйвера снимает фильм про дон Кихота и одновременно вспоминает, как много лет назад он снимал примерно в этой же местности фильм про дон Кихота. Терри Гиллиам снимает фильм о том, как Адам Драйвер снимает фильм про дон Кихота и вспоминает о том, как он снимал фильм про дон Кихота, и, не исключено, вспоминает о том , как он снимал фильм про дон Кихота все эти тридцать лет. Нет ничего удивительного в том, что рано или поздно все эти четыре действия переплетаются и перепутываются, и в какой-то момент уже, в принципе, не важно понимать, где тут Адам Драйвер, где Терри Гиллиам, где кино, где реальность, а где воспоминания о воспоминаниях. Важно не это. Важно, что если ты снимаешь фильм про дон Кихота, или вспоминаешь, как снимал фильм про дон Кихота, или думаешь, что вспоминаешь, как снимаешь фильм про дон Кихота, или смотришь, как кто-то думает, что вспоминает, как снимает фильм про дон Кихота, это в любом случае не пройдёт для тебя даром. Ты или сходишь с ума, не в силах уследить за всеми этими сменами реальностей, воспоминаний, условностей и сновидений, либо вживаешься в роль (что, по Гиллиаму, одно и то же). Это, конечно, фантасмагорический заколдованный круг, где, наряду с классическими сервантесовскими великанами-мельницами или арабскими мудрецами-овцами действуют русские водочные короли, романтичные шлюхи, завидующие им жёны миллионеров, зловещие цыгане и вся маразматическая съёмочная группа, не могущая избегнуть всеобщей тенденции к перепутыванию и помешательству.

Вполне может так случиться, что «Человек, который убил дон Кихота» станет последним фильмом Терри Гиллиама. Ни в коем случае не хочу пожелать ничего плохого пожилому классику современной кинематографии, но это было бы очень символично – закончить именно на такой, не прерывающейся ноте.  Помимо того, что «Человек, который убил дон Кихота», пожалуй, является в некотором роде квинтэссенцией всего того, за что что мы ценим Терри Гиллиама, фильм примечателен ещё одной – и здесь даже нельзя сказать мыслью, потому что фильмы Терри Гиллиама (кроме, разве что, «Бразилии») никогда не были про мысли, всегда были скорее про чувства, эмоции и ощущения – одним наблюдением. Есть видимо, у человечества некий неприкосновенный запас архетипических образов, без которого оно не может существовать ни одной минуты своей истории. В любой момент времени где-то фехтует с Лаэртом очередной Гамлет, в любой момент времени крысолов уводит детей топиться, в любой момент времени странный чувак со стеклянным ботинок разыскивает девушку, на которую он бы беспрепятственно налез (не чувак, ботинок, хотя впоследствии, конечно же, и чувак тоже). В любой момент времени кто-то атакует ветряную мельницу. Если вдруг вы заметите, что это перестало происходить вокруг вас – приглядитесь получше. Возможно, под вами уже сам собой образовался конь, а на голове откуда-то взялся тазик для бритья. Парадоксальным образом фильм «Человек, который убил дон Кихота» показывает нам, что дон Кихот умереть не может.