Рассказ о других людях

Рассказ о других людях

(«Это всего лишь конец света», Канада-Франция, реж. Ксавье Долан, 97 мин.)

П.И.Филимонов

Общеизвестна избитая максима Сартра о том, что ад – это другие. И новый фильм Ксавье Долана, как кажется, имеет с этой максимой немало общего. Возможно, сказывается франкоязычное мышление обоих авторов, но фильм Долана, по большому счёту, об этом же. Об этом же, которое усугубляется и становится ещё более «этим» от того, что, если у Сартра эти другие – довольно абстрактные незнакомые люди, то у Долана – это твои же личные родственники. Взаимопонимания нет, никакой возможности проникнуть на более глубокие уровни общения даже и не просматривается, везде стена, цугцванг и общая невозможность движения. Конец света, что ни говори. Not with a bang, раз уж мы начали цитировать классиков, but with, понятное дело, a whimper.

Персонаж Гаспара Ульеля, молодой и, судя по всему, достаточно успешный писатель и драматург, возвращается в родовое гнездо, к семье, которую не видел бог знает сколько, но много, лет. Возвращается, чтобы рассказать им кое-что очень-очень важное для себя. Рассказать им о том, что он умирает. От чего, как и через какое время это произойдёт, нам не сообщают, для развития событий это не имеет никакого значения. Сойдёмся просто на том, что это правда, что так оно и есть, что он не врёт ни себе, ни зрителям. Собственно, зачем ему вдруг понадобилось вернуться к семье, к этим людям, с которыми его явно почти ничего, кроме крови, не связывает, тоже достаточно понятно. Когда нам больно и страшно, все мы стремимся приткнуться туда, где нам будет чуть менее больно и чуть менее страшно, где когда-то мы были центром вселенной и пупом земли. А такое место во всей истории нашей жизни всегда бывает только одно – наше собственное детство, особенно в том случае, если нам выпало счастье родиться в достаточно благополучной семье. Вероятно, с этим у персонажа Ульеля всё было более-менее нормально, поэтому инстинктивно он и пытается прорваться туда снова, туда, где его безоговорочно любили, где с ним носились, и где теперь, как он надеется, окажут поддержку и облегчат страдания. Тем более, что он – единственный в семье, кто добился чего-то существенного, семья могла бы, чисто теоретически, и гордиться его достижениями, даже если некоторые из её членов и неодобрительно относятся, как можно предположить из их красноречивых фигур умолчания, к его гомосексуализму.

Но всё изменилось, опять-таки, даже если и допустить, что воспоминания его не подвели, что они вообще были подлинными, а не обманом загнанного жизнью в угол человека. Если когда-либо он и был центром внимания этой семьи, то теперь он, скорее, становится для неё яблоком раздора. Его приезд высвобождает вагоны взаимных упрёков, обвинений, намёков и всяческих скрытых подводных камней, вскрывает и без того не самую благополучную обстановку. Взрываются и выходят из себя вообще все, его мать, брат (в кои-то веки Венсан Кассель играет человека относительно вменяемого, хотя всё равно холерика и психа), вечно обдолбанная младшая сестра (Леа Сейду, как всегда, прекрасна и почти убедительна), жена брата – все и по всякому поводу. У каждого за время фильма есть свой выход, есть свой коронный номер, есть пятнадцать – а иногда и больше- минут истеричной славы.

Во время всех этих истерик, в общем, становится видно, почему именно персонаж Ульеля отошёл от этой семьи, потерял с ними сколько-нибудь значимую связь, попытался вырваться из их мира. Проблема только в том, что раз вырвавшись, ворваться обратно не получается,  связи не нарастают заново, молочные зубы нельзя вживить в искусственную челюсть. Уже примерно на середине фильма становится понятно, чем закончится его единственная сюжетная интрига, что, конечно, не мешает досмотреть его до конца со всё тем же чувством безнадёжности. Да, вот именно, Долан, о котором так много говорят, снял идеальный в своей безнадёжности фильм. Весь вопрос в том, куда лично он двинется дальше.