Италия – это такая американская Грузия, только Италия.

 

Италия – это такая американская Грузия, только Италия.

(«Дом Гуччи», реж. Ридли Скотт, США, 157 мин.)

 П.И.Филимонов

Что в фильме Ридли Скотта сильно и сразу бросается в глаза, а точнее, в уши – это то, как разговаривают его персонажи. Те из них, кто по происхождению итальянцы (то есть, подавляющее большинство персонажей, кроме, разве что, Тома Форда и иракских покупателей брэнда) говорит по-английски с карикатурным итальянским акцентом. Это очень похоже на грузинские фильмы советской поры, когда все грузины разговаривали между собой на смешном русском с грузинским акцентом, перекочевавшим потом в анекдоты и тосты, что, в общем-то, происходит и с этим американским итальянским английским, только вместо анекдотов теперь стенд-ап. Этот момент, ничем не обоснованный с логической точки зрения (потому что вряд ли итальянцы будут говорить между собой на английском в принципе, даже если они по стечению обстоятельств находятся в Нью-Йорке) вносит в достаточно трагичную историю ненужный элемент комизма, как мне кажется, автором не предусматривавшийся.

А так мы наблюдаем драму того, как дело рук семьи ускользает из рук этой семьи. И мне кажется, неуместно здесь требовать подробного изложения характеров, хитросплетений судеб семейства Гуччи, предыстории, рассказа о зарождении этого модного брэнда – и так далее, по двум причинам. Во-первых, фильм и без того идёт два с половиной часа, и если напихать туда ещё пусть и достоверных подробностей, то снимать его надо было звать Лав Диаса, а зрителям не смотреть – потому что шести-семичасовые фильмы – удел немногих сильно больных (и больно сильных - цитируя классика - "отчего так больно сильно") людей. Во-вторых, Скотт довольно умело концентрируется на главном. Главных истории в фильме две. Первая - это, как я уже сказал, история о том, как в доме Гуччи не осталось больше Гуччи – и это, кажется, даже более трагичная история, чем вторая – потому что это история как-то очень про наше время, про то, как крупные корпорации неизбежно не поперхнувшись проглатывают талантливых кустарей-одиночек (и даже бизнесменов),  про то, как мода переставала быть искусством и становилась именно той модной индустрией, которой сейчас её называют. Вторая история – это история о том, как Патриция Реджани сначала влюбилась в Маурицио Гуччи, а потом заказала его наёмным убийцам. Это история женщины, которая проходит массу разнообразных эмоциональных этапов в своей жизни, от любви к красивому богатому и успешному мальчику (и непонятно, сколько там любви, а сколько расчёта), через упоение богатством и вращением в кругах всевозможных селебрити, до ненависти, ревности, и обиды, вызвавших в ней какое-то чуть ли не помутнение рассудка даже, или, наоборот, вернувших из глубин подсознания ту исконную Патрицию Мартинелли, которая когда-то стартовала на этом королевском пути.

И тут я вынужден сказать, что её прекрасно играет Леди Гага. Эта женщина своими двумя ролями в кино, сыгранными за последнее время, заставила уважать себя едва ли не больше, чем всем своим предыдущим музыкальным творчеством и эко-активизмом (или чем там было знаменитое мясное платье? Просто эпатажем? Ну, пусть просто эпатажем). Про «Звезда родилась» не здесь и не сейчас, а в роли Патриции Гуччи Леди Гага показала, как мне кажется, одну очень важную вещь, которая, собственно, и отличает хорошую актрису от средней. В том числе отличает, не эксклюзивно, разумеется. Она не боится быть некрасивой и даже страшной. Она не боится вызывать антипатию у зрителя. Фильм Скотта выстроен так, что Адам Драйвер в роли Маурицио Гуччи гам, в целом, приятен, несмотря на свои не слишком разумные выходки. А Патриция – нет. И Леди Гага не боится этого, она даже в некоторых местах сознательно утрирует эту неприятность, особенно ближе к развязке этой истории, конечно.

Я бы даже сказал, что её игра – это то, ради чего стоит смотреть этот фильм. Ну и интересная история, драма, произошедшая даже уже на нашей памяти, о которой многие из нас просто не знали. История, все дела.