Минимальными средствами

 

Минимальными средствами

(«Последний часовой»/“The Last Sentinel”, реж. Танель Тоом, Эстония-Великобритания-Германия, 112 мин.)

П.И.Филимонов

 

Не так давно мы наблюдали, как участие отечественных актёров в зарубежном кинопроекте приводит к плачевным результатам. Я уже даже не помню, как тот фильм назывался (и не хочу искать), и кто был его режиссёром. Это когда по польским лесам тусила группа неравнодушных с гробом Гитлера. Могу ошибаться, но вроде бы режиссёр там был британский.

Здесь – противоположная ситуация. Наш Танель Тоом снял кино здесь у нас, но с британскими и немецкими актёрами. Получилось хорошо, и местами захватывающе. Притом, что совершенно для Эстонии не характерно, снял фантастическую антиутопию, на актуальную отныне и надолго тему войны одной половины мира против другой половины мира, да ещё и на фоне глобального потепления и затопления третьей (извините) половины мира.

На воткнутой посредине ничего в море платформе (она и есть заглавный «Последний часовой») в бессрочном дозоре сидят четыре человека, сержант Хенрикс и три его подчинённых. Зачем они там сидят, не очень понятно, но у них есть пушка, из которой они в случае необходимости могут расстрелять приближающийся вражеский корабль, и есть, видимо, ядерная бомба, которую при необходимости они могут подорвать, самоуничтожившись вместе с окружившими  их супостатами. Может, не ядерная, но выглядит внушительно и суета вокруг неё в какой-то момент разворачивается нешуточная, так что, похоже, всё-таки ядерная.

На этой платформе (похожей на нефтедобывающую) они, очевидно, что-то от кого-то охраняют. От кого – более-менее ясно, хотя в фильме не проговаривается, кто и против кого воюет. От всей земной суши к моменту начала повествования осталось два маленьких кусочка, условный Север и условный Юг, они-то друг с другом и конфликтуют, но кто там живёт в национальном смысле, мы не знаем, да это и несущественно.

Раньше солдат на этом посту, как мы узнаём, было больше, но потом остальные разными способами рассосались, остались только эти четверо. Они ждут смену, которая опаздывает вот уже на три месяца. Плюс их начальник подозревает, что среди четырёх завёлся «крот», которого, к счастью, в фильме никто так не называет.

И вот. В сухом остатке мы имеем триллер о характерах, отношениях и выборах, которые делают люди в критические моменты жизни. Есть в фильме несколько маленьких неправдоподобностей (например, меня весь фильм тревожил вопрос о еде. Вот они не знают, когда придёт смена, и придёт ли она вообще, а ловить рыбу они могут, в силу природных особенностей дивного нового мира, только раз в две недели, в остальное же время жрут какие-то консервы, но возможное истощение запаса этих консервов их вообще не волнует, такое ощущение, что их склад питания бездонен, как бочка Данаид), но это, правда, мелочи. Минимальнейшими средствами, без всяких спецэффектов, одними характерами, Танелю Тоому удалось слепить добротную драму, где фантастические внешние обстоятельства отходят на второй план. Потому что лучшие фантастические книжки и фильмы (ну, кроме «Звёздных войн», ладно) – они не про космос и враждебных негуманоидных инопланетян, они – про людей. Пока они ими остаются.

Простая история

 

Простая история («Сын»/“The Son“, реж. Флориан Зеллер, Франция-Великобритания- США, 127 мин.)

П.И.Филимонов

Почему-то как-то так получается, что фильмы, как беды, не приходят одни. Предыдущеая обозревавшаяся нами лента, «Лестница в небо» - фильм, который поставил писатель по своей книге. «Сын» - фильм, который поставил писатель по своей пьесе. На этот раз драматург – французский, и делает он это не в первый раз. Здесь опять же нужно остановиться и повиниться. Аккурат в прошлом обзоре я утверждал, что писатели, как правило, не слишком успешны в перенесении своих произведений на язык кинематографа, и приводил какие-то примеры.

Так вот, про Зеллера я тогда забыл. А между тем, «Сын» - это уже третий его фильм о семейных отношениях, основанный на его же собственных пьесах Первый, «Мать», я, честно скажу, не видел. Второй – «Отец» - принёс исполнителю роли страдающего деменцией пожилого мужчины Энтони Хопкинсу очередной «Оскар». И вот теперь «Сын». Не менее звёздный по составу исполнителей. Главную мужскую роль здесь играет заслуженный Росомаха вселенной Хью Джекман, и, конечно, роли в драмах с душевными переживаниями и небанальными эмоциями идут ему куда больше. А эпизодическую роль отца Джекмана и дедушки того самого сына, о котором в фильме идёт речь, играет всё тот же Хопкинс.

Если в фильме про старшее поколение Зеллер затрагивал тему деменции, Альцгеймера – одной из самых страшных вещей, которые могут случиться с человеком в возрасте, то здесь он рассуждает на тему не менее страшной вещи, которая происходит порой от возраста совершенно независимо – клинической депрессии. Персонаж Хью Джекмана бросил семью и нашёл новую жену, помоложе, с которой и стал строить новую счастливую ячейку. Если его бывшая жена худо-бедно, но от этого потрясения оправилась, то о его сыне от первого брака, Николасе, этого сказать никак нельзя. Николас не ходит в школу, врёт, режет себе руки, ненавидит себя и весь мир, в общем проявляет полный спектр признаков этой самой депрессии.

А с депрессией – с ней какая штука? С ней такая штука, что в неё бывает довольно трудно поверить. Особенно окружающим, потому что человек, ею страдающий, ни в какой степени не выглядит больным, и кажется, что ну вот чего он ноет, ничего такого ужасного с ним не происходит, надо просто взять себя в руки, перестать лениться и прокрастинировать, и всё будет хорошо. Типа «делай, что должно, и будь, что будет». И очень сложно понять, что человек физически не может «делать, что должно». Не потому что он такой капризный или требует внимания, в силу вполне серьёзных медицинских причин.

И это ещё полбеды. Хуже бывает, когда в депрессию не верят сами ею страдающие. Ну, то есть, они явно понимают, что им как-то не очень хорошо, что что-то с ними не так, но уровень проблемы не осознают. Примерно это и происходит в фильме с Николасом. Даже когда, кажется, уже все вокруг понимают, что дело серьёзнее некуда, сам он всё равно клянётся и божится, что возьмёт себя в руки и выгребет из ситуации. И в этом тоже кроется один из подводных камней депрессии. Когда ваш родственник, близкий, любимый человек делает честные глаза и говорит, что в больнице ему оставаться невыносимо, а дома с ним точно-точно ничего не случится, потому что это дом и потому что он чувствует там себя хорошо, почти невозможно устоять перед соблазном поверить ему во второй, в третий, в четыреста восемнадцатый раз. Чтобы потом винить себя.

Мне показалось, что «Сын» чуть послабее «Отца», но, возможно, дело всего лишь в гигантском таланте и харизме Хопкинса, который вытащил «Отца» на себе и раскрасил сценарий более яркими красками по сравнению с теми, которыми пользовался Зеллер. Джекману это, к сожалению, всё-таки не удалось. Но фильм, даже если и не блестящий, всё равно работу свою делает, задуматься и пересмотреть некоторые поступки в своём прошлом заставляет.

Велосипед «Мадлен»

 

Велосипед «Мадлен»

(«Лестница в небо»/“Taevatrepp“, реж. Март Кивастик, Эстония, 107 мин.)

П.И.Филимонов

Я не помню очень много фильмов, которые писатели сами снимали по своим сценариям или произведениям. Вроде бы что-то такое однажды делал Стивен Кинг, очень сомнительно, но фальшивая память подсказывает что-то подобное про Буковски, точно помню, что пару фильмов по своим сценариям снял Евгений Евтушенко. Вроде больше не помню. Особенных удач среди этих творений тоже, кажется, не было. А вот Марту Кивастику удалось снять очень хороший, очень пронзительный и очень глубокий фильм по своему же роману. Пожалуй, это лучший эстонский фильм из числа тех, которые я видел за последние лет пять, как минимум.

Плюс ко всему он подпадает под действие неписаного закона, который мы тут в «Киноптикуме» недавно вывели. Снимать про своё детство у всех получается хорошо. Хотя «Лестница в небо» и не на сто процентов про детство. Главный герой фильма, аудитор Ульф, которого семья и друзья зовут просто Уу, испытывает кризис среднего возраста, к тому же у него умирает близкий человек – Георг. В детстве Уу Георг был взрослым, во многом заменившим мальчику отца, отношения с которым у Уу откровенно не складывались. И перед смертью Георг говорит взрослому уже Уу, что никакого времени на самом деле не существует, что можно отправиться в любое время своей жизни, если найти правильный способ пермещения.

И Уу его находит. Когда-то в детстве он передвигался по Тарту (городу, который занимает в фильме, как, видимо, и в жизни Кивастика, важное место) на своём велосипеде. И вот уже сильно в зрелом возрасте он снова садится на велосипед, постепенно вспоминает как оно – ездить без рук, и всё действительно получается. Он возвращается в детство, сначала мыслями, воспоминаниями, а потом и прямо физически.

В то детство, в котором мерзкий Советский Союз маячил исключительно на периферии сознания семиклассника. А на его передовой была музыка западных групп, которую активно проповедовал его дядя Пауль, фальшивые джинсы, которые тот же Пауль перешивал из «социалистических штанов», спортивный лагерь секции плавания, загорающая под окнами в красно-белом купальнике красивая соседская девочка, финская жевачка «Йенкки», всё от того же Пауля, первая выпитая рюмка алкоголя, первая выкуренная сигарета, первый привод в милицию – и много-много-много-много всего того, что, как выясняется много позже, и является, оказывается, нашей жизнью – а не вот эти все деньги, престиж и социальные связи, которые приходят на их место потом.

Получается некий конфликт между тем, что происходит у Уу внутри – а внутри он просто заново переживает своё какое-то четырнадцатое лето, не меняя в нём ничего, просто заново окунаясь в ту атмосферу и, может быть, переоценивая её с позиций человека, потерявшего всё то, что терять хотелось бы в самоей маленькой степени, и ожиданиями его семьи, чувствующей, что муж (не отец, отношения с сыном у Уу так же не сложились, как и раньше с папой), отдаляется слишком далеко и слишком безвозвратно.

Это немножко фильм для начинающих старпёров, память которых ещё хороша настолько, что помнит многое, что они прожили, и в то же время мозг устроен уже так, что возвращаться в прошлое хочется больше, чем существовать в настоящем. Тем более, что нельзя не согласиться с главным героем фильма в убедительном, как всегда, исполнении Майта Мальмстена в том, что сейчас – по истечении стольких бессмысленных лет – кажется, что взрослеть было вовсе необязательно.