Откуда взялись броненосцы

 

Откуда взялись броненосцы

(«Башня наоборот»/ „Tagurpidi torn“, реж. Яак Кильми, Эстония, 101 мин.)

П.И.Филимонов

Конечно, фильм Яака Кильми не имеет ничего общего с рассказом Киплинга, и всё же - некая связь между ними есть. Если у Киплинга мы видим, как, побуждаемые лучшими дружескими чувствами ёж и черепаха изворачиваются изо всех сил в прямом и переносном смысле, чтобы запутать общего врага, вследствие чего и получает своё происхождение новый вид животного, то в новом фильме Кильми мы видим, откуда берёмся мы.

Мы, в данном случае – это взрослые, которые творят всё то безумие, которое мы можем вот хоть сейчас наблюдать вокруг. И не только в смысле войны. Ненависть, беспричинная жестокость, желание обидеть человека, а то и помучить физически только за то, что он не такой, как ты. Всё это, пусть и заложено в нас природой (вся история человечества, к сожалению, не даёт никакого повода заподозрить обратное), могло же бы и не проявляться, могло же бы и уйти в режим «стенд-бай», из которого не возвращаются.

Но нет. Ещё в детстве нашими любимыми играми бывают игры, построенные по принципу «свой-чужой», и это работает как плохой голливудский фильм десяти-двадцатилетней давности (потому что сейчас производители всё-таки как-то спохватились и поменяли эту парадигму), либо как нынешняя российская пропаганда. Свой – так он свой, даже если он, простите, использует гусей в половом смысле, а чужой – он совсем чужой, чужой до степени дегуманизации, расчеловечивания – оно и понятно для чего – чтобы легче было физически уничтожать, в случае чего.

Ситуация в «Башне наоборот» показана вроде бы довольно невероятная, но в процессе фильма вполне допускаешь, что такое могло произойти. Группа детей в провинциальном эстонском городке (он не называется, так что можно только гадать о прототипах) играет в свои обыкновенные детские игры, пока не вступает в конфронтацию с одиноким и пьющим сторожем, не пускающим их на территорию заброшенного завода.

Понятно, что дети моментально из самых достоверных источников узнают, что сторож – невероятный извращенец, разводил боевых голубей и планировал биологическое оружие, убивающее всех финно-угров, и ненависть их разгорается самыми пышными цветами. Поэтому когда сторож случайно падает в яму (ту самую «башню наоборот», из которой до этого, в играх, дети освобождали прекрасную Рапунцель), они не спешат не то, что помогать ему выбраться, а даже сообщать об этом происшествии кому бы то ни было.

В этом своём фильме, в отличие, например от предыдущего благостного «Рождества в джунглях», Кильми к детям безжалостен и, конечно, более реалистичен. Никакие они, если вы вдруг не знали, не цветы жизни, во всяком случае, с определённого возраста. Да, наверное, многое зависит от семьи и воспитания. Да, наверное, в силах взрослых придержать то естественно-звериное, или, не будем обижать животных, естественно-человеческое, что начинает из них вылезать, ведь вот главный герой фильма же в конечном итоге с этой задачей справляется. Так у него и мама самая симпатичная из остальных родителей (не в смысле физической красоты), и вообще, хоть и есть сложности в семье, люди все приличные, и в нужный момент способные найти нужные слова.

Так что да, болезнь эту можно только лишь купировать, но окончательному излечению, она, видимо, не поддаётся. Ну, в целом, мы это и раньше знали. Всегда неприятно, когда тебя лишний раз тыкают носом. Но полезно.    

Недотыкомки

 

Недотыкомки

 («Цивилизация» /“The Undergods”, реж. Чино Мойя, Великобритания-Бельгия-Эстония-Сербия-Швеция, 92 мин.)

П.И.Филимонов

Фильм режиссёра Чино Мойя в одном из вариантов перевода носит название «Недобоги», которое моментально отсылает начитанного зрителя к произведению Фёдора Сологуба. Иначе как недотыкомками всех этих мелких бесов, демонов и кем они там являются, пожалуй, что и не назовёшь. Они копошатся, они снуют, они занимаются одним им понятными делами как в своём мире, где-то на границе друхих известных миров, так и в нашем, в который они проникают так и тогда, как и когда того им захочется.

Чино Мойя снял нечто странное, неоднозначное и неровное как с точки зрения качества, так и с точки зрения воздействия на зрителя. От откровенно трэшевых историй про не наш мир и их поведение там, до самой, пожалуй, страшной, но оттого и наиболее впечатляющей истории, действие которой разворачивается в обычной квартире неназванного города неназванной страны.

Целостной картины, может быть, и не создаётся, истории, конечно, пересекаются между собой, но пересекаются не слишком как-то основательно, давая пищу для трактовок, как, наверное, обычно и бывает в подобных фильмах, но, возможно, это общее прочтение-истолкование и не слишком нужно. «Цивилизация» - ещё один фильм о том, что всё не так однозначно, что рядом с нами в мире существуют силы, которым мы не в состоянии противиться, которые не слишком с нами считаются, притом, что делают это не со зла.

Просто такова их природа. Как люди не думают о жизнях муравьёв в момент разрушения муравейника, просто интересно же посмотреть, что будет, так и эти недобоги не думают о людях в моменты, когда принимают свои решения тем или иным способом вторгнуться в жизнь конкретного человека или семьи.

Да честно говоря, и люди в фильме показаны как не делающие вот вообще ничего такого, за что их можно было бы пощадить. И то, что с некоторыми из них даже в результате вторжения потустороннних сил как-то по-прежнему всё продолжает оставаться в порядке, нельзя объяснить ничем другим как счастливым случаем. Просто повезло. Нет, бесы не хотят истребить всех и вся, кто встречается у них на пути, просто потусторонняя логика их поведения требует действий, они слегка похожи на подростков с синдромом гиперактивности, нужно что-то делать (даже если это делание – просто сидение на месте). Но люди ведут себя так, что полностью заслуживают всего того, что с ними происходит. За исключением того, что некоторым персонажам удаётся разными способами из этого кошмара вырваться – но и они тоже для этого ничего не делают, они никак не отличаются от всех остальных. Точно так же они ругаются, пьют и бьют друг друга, вообще скорее ненавидят, чем испытывают по отношению к своим ближним хоть какое-то иное чувство.

Вот такие вот, в общем, два мира- два Шапиро. Конечно, лучше, когда всякая нечистая сила не проникает в наш мир, но раз уж она проникает, что нам остаётся, как не документировать происходящее, безоценочно (ну может быть, с самой лёгкой долей иронии) показывая четыре позиции, пути и результаты этого вторжения. Не ходите дети в Африку гулять. Фильм на любителя, но хотя бы одна история, как мне кажется, захватит каждого.

Шерлок и Любекское право

 

Шерлок и Любекское право

(«Аптекарь Мельхиор»,  реж. Эльмо Нюганен, Эстония, 100 мин.)

П.И.Филимонов

Вот и у нас появился свой национальный детектив. Детектив не в смысле жанра, а в смысле человека. На данный момент Индрек Харгла написал семь романов про аптекаря Мельхиора и несколько рассказов, так что, учитывая неспешность работы нашего кинопроизводства, материала хватит на годы.

Первый фильм получился немножко комом, всё-таки. При том, что к его производству, несомненно, были привлечены лучшие отечественные силы, снял фильм сам Эльмо Нюганен, но, может быть, дело в том, что режиссёр театральный и режиссёр кино – это слегка разные вещи, а может быть, дело в том, что Нюганену не хватило опыта для съёмок чисто жанрового фильма (а кому бы в нынешней Эстонии хватило? Пожалуй, что и нет таких).

Собственно, в «Аптекаре Мельхиоре» все каноны более-менее соблюдены. Довольно точный, кажется, исторический фон (ну настолько, насколько это можно понять обывательским взглядом), криптологическая загадка, связанная, собственно со всеми преступлениями в фильме, загадочная красивая девушка и любовная история, в меру контекстного юмора (а большинстве детективов помощник главного расследователя по традиции выглядит достаточно комично), а вот что-то всё равно не работает.

Пожалуй, главной проблемой фильма является как раз его детективная составляющая. Не знаю, дело тут в первоисточнике  (не читал, уж не знаю, к сожалению или к счастью), или это так получилось, то есть, не получилось у Нюганена. На мой взгляд, главный рецепт хорошего детектива состоит в том, что преступление должно казаться максимально чудовищным либо максимально нелепым, круг подозреваемых должен быть достаточно ограничен, чтобы зритель имел возможность думать и выстраивать собственные логические цепочки на предмет определения убийцы (и в хорошем детективе эти цепочки будут неправильными, если зритель в состоянии разгадать, кто убийца, до официальной развязки – то это, увы, не очень хороший детектив), а решение предложенной в начале загадки должно быть простым и изящным.

В «Аптекаре Мельхиоре» соблюдено только первое условие. Убийство, с которого вся история начинается – действительно страшное, не очень объяснимое и необычное. А дальше крепкой конструкции не получается. Круг подозреваемых размыт – ими могут становиться вообще все персонажи, встречающиеся Мельхиору по ходу повествования. Никаких логических цепочек зрителю выстраивать не приходится – с какого-то момента ты просто понимаешь, кто убийца, потому что тупо нет никаких других вариантов. Наконец, для того, чтобы прийти к финальной развязке, авторы вынуждены соорудить не слишком уклюжую подпорочную конструкцию, единственным изящным моментом в которой остаётся только то, что «таллиннский узник» не обязательно должен являться человеком (извините за спойлер, если вдруг).

Но это если придираться. В конце концов, в стране действительно нет опыта съёмок нормального захватывающего детектива (я вот правда не помню ни одного), и будем надеяться, что всё придёт со временем. В конце концов, некоторые франшизы обрели жизнь и задышали не сразу, не с первого фильма, а раскрылись значительно позже, декантировавшись в первых нескольких частях. Остаётся только верить в то, что «Мельхиор» станет франшизой, а не остановится на одном, симпатичном, но скучноватом, в целом, фильме.

Из моря информации, в которой мы тонем

 

Из моря информации, в которой мы тонем

(«Всё везде и сразу», реж. Дэн Кван, Дэниэл Шайнерт, США, 132 мин.)

П.И.Филимонов

Как вы относитесь к весёлому хаосу? Когда сначала чуть-чуть понятно, чуть-чуть завязка, потом начинается действие, и уже совсем непонятно, но оно не прекращается, накатывает и накатывает, благодаря этому, а равно и изначальному настрою режиссёров (до этого обрадовавших нас, например, «Человеком-швейцарским ножом»), закручивается во всё более причудливую спираль, где смешиваются все жанры, виды, типы и история кинематографа, а потом уже и неважно даже, что непонятно, потому что уже понятно, что не в понятности дело, и уже просто воспринимаешь всё ровно так, как его и следует воспринимать – везде, сразу, одновременно, во всей полноте?

Примерно так смотрится фильм Дэна Квана и Дэниэла Шайнерта «Всё везде и сразу». Минуте на десятой-пятнадцатой фильма он закручивается в такой адский клубок, из которого уже не выбраться, да и не хочется выбираться, хочется, наоборот, посмотреть, как смогут режиссёры свернуть его обратно. Не смогли или не захотели, да и понятно – это не входило в концепт фильма.

Дело в том, что фильм рассказывает о том, как одна сильная американская женщина китайского происхождения (прекрасная самопародия и не только от Мишель Йео) в результате не то счастливого, не то несчастного случая и внезапного взаиморасположения светил получает доступ ко всем своим жизням в бесчисленном количестве параллельных вселенных (в которых мы, если вы не в курсе, довольно мало отличаемся от себя в исходной точке – это если она ещё исходная – ну например, в одной из таких параллельных реальностей у нас могут быть десять пальцев-сосисок, а так норм, те же люди почти). Чтобы перенестись из одной вселенной в другую, прыгнуть из одного своего «я» в соседнее, нужно совершить что-нибудь максимально бессмысленное и нелогичное: например, съесть губную помаду целиком, специально порезать себе бумагой между пальцами (что не так-то просто, попробуйте сами), наконец, простите, с разбегу прыгнуть на анальное дилдо (я извинился, если что). При этом не факт, что желаемый результат будет именно таким, как вы его представляли. Например, вы планировали переселиться в то ваше «я», которое хорошо владеет приёмами у-шу, и покончить с мировым злом (а именно в этом и состоит благородная  цель героини, как бы сомнительно это сейчас ни звучало, ну и немножко ещё разобраться с налогами), а на поверку выходит, что вы переселяетесь в то ваше «я», которое поёт в Пекинской опере. Неплохо, притом, поёт, но вам-то не этого надо было. Ладно, вы бежите лизнуть пятую колонну в подземном паркинге и надеетесь, что сейчас появится то ваше «я», которое умеет хорошо стрелять, а на выходе оказывается опять эта бессмысленная кулинарная дурында с пальцами-сосисками.

И вот эти прыжки и составляют очень значительную часть фильма. Тут важно в какой-то момент (и лучше раньше, чем позже) перестать думать. В прямом смысле слова. Потому что это фильм не для ума. Потому что ум всё равно запутается и сдастся, как российские оккупанты в украинских степях. Просто следите за событиями и не пытайтесь их осмыслить. И тогда, может быть, на вас снизойдёт просветление и вы начнёте получать визуальное, аудиальное и чувственное удовольствие от происходящих на экране абсурда, бреда и танцев вокруг несуществующего стула. Танцев, впрочем, тоже несуществующих. И поймёте – хотя поймёте – слово применительно к этому фильму неправильное – почему критики и рецензенты мира взахлёб фильм хвалят. Башни долой, полетели.       

Острейшее желание оказаться в Кутаиси прямо сейчас и желательно не одному

 

Острейшее желание оказаться в Кутаиси прямо сейчас и желательно не одному

(«Что мы видим, когда мы смотрим на небо», реж. Алексанлр Кобахидзе, Грузия-Германия, 150 мин.)

П.И.Филимонов

Удивительная штука – грузинское кино. Казалось, что после крушения советской империи оно потеряет свои главные прелести – эзопов язык, философичность и какое-то меланхоличное довольство жизнью, от которого его всегда хотелось сравнивать с вольтеровским Панглоссом (ну как всегда, после того, как узнал о его существовании). Потеряет потому, что не будет больше внешних воздействий, а в условиях свободы с искусством могут начать происходить необъяснимые вещи. Нет, оно не портится, оно ни в коем случае не портится, свобода вообще ничего не способна испортить, но оно трансформируется так, что становится раликально другим и те прелести, ради которых мы его разыскивали, смотрели и млели от этого акцента и от музыки Гии Канчели, навсегда сойдут на нет, заменившись другими, гораздо менее нам доступными.

Нет. Не сошли. Не заменились. Единственное, что теперь нет акцента, потому что герои разговаривают на родном языке, который нам так или иначе переводят. То есть исчезла некая неестественность и натянутость, которую мы  почитали за чистую монету, не задумываясь о том, с чего бы грузины разговаривали между собой по-русски с акцентом.

Всё остальное – осталось. Осталась так хорошо улавливаемая грузинскими режиссёрами нота пронзительного трагикомизма, видимо, сочащегося там в воздухе, льющегося там из винных бутылок, и запечатываемого там в хинкали. Осталось настроение и то же отношение к жизни. Осталось своё особенное кино, которое мы так любили, любим и, видимо, будем любить. Потому что не любить грузинское кино, во всяком случае, то, которое доходит до нас, кажется, невозможно. Как невозможно не любить Грузию, проникающую в нашу кровь независимо от наших желаний.

Фимльм режиссёра Александра Кобахидзе «Что мы видим, когда мы смотрим на небо» - вдобавок ко всему, ещё и про любовь. Разумеется, это не простая, не банальная и не линейная история, в противном случае это не было бы грузинским фестивальным кино. Фильм этот – нестандартный даже для своего канона (а канона-то, может быть, и нет), истории постянно перебивают друг друга, втискиваются друг в друга, отталкивают друг друга, не дают друг другу себя дорассказать, словно уже чуть разгорячённые вином за столом мужчины.

В этих историях есть и прекрасный, как оказалось, город Кутаиси (о любви к которому, несомненно, тоже говорит этот фильм, и правильно, нужна диверсификация, не всем влюбляться только в Тбилиси), есть футбол, ещё одно занятие, столь же горячо грузинами любимое, есть прекрасные кутаисские собаки – и есть настроение. То еле заметное, лёгкому весеннему ветру подобное любовное настроение, о котором когда-то снимал Вонг Карвай на совсем другом конце Земли. Так что оно тут и не такое, не карваевское, а, наверное, совсем кобахидзевское.

Невозможно, да и не нужно пересказывать сюжет фильма Кобахидзе. В него надо погрузиться. Посмотреть на небо и увидеть там, то, что вы видите, когда на него смотрите. Что в человеке главное – не внешность и даже не характер. Что мало кто из нас умеет любить свой дом так, как любят его грузины. Или как кутаисские собаки любят футбол. Что грузинское кино – это феномен, и очень хорошо, что оно у нас есть.

От феминизма к феминизму

 

От феминизма к феминизму

(«Событие», реж. Одри Диван, Франция, 100 мин.)

П.И.Филимонов

Была такая песня когда-то, в исполнении сладкоголосого Демиса Руссоса, называлась в русской итерации «От сувенира к сувениру». Фильм же французской режиссёрки Одри Диван прокладывает путь от феминизма далёких 60х годов двадцатого века к феминизму нашего времени, нисколько при этом с песней великого грека не перекликаясь.

Знаете ли вы, что во Франции, в европейской здоровой Франции, до 1975 года были запрещены аборты? Кажущиеся нам незыблемыми европейские ценности, оказывается, не такие уж и древние по своему происхождению. Меньше 50 лет назад в центре Европы за аборт могли привлечь к уголовной ответственности как врача, так и пациентку. Фильм «Событие» как раз и посвящён этой недавней, но позорной странице французской истории. Фильм основан на автобиографическом романе Анни Эрно, много потом занимавшейся вопросами феминизма и эмансипации женщин. Героиня фильма, студентка Анн, стремится сделать карьеру в литературоведении, французской филологии или философии (представляете, лет 60 назад такое было возможно), так что случившаяся внезапно беременность в её планы не входит.

«Событие» не рассматривает жизнь Анн с точки зрения беспорядочных (или порядочных, неважно) половых связей, фильм совсем не говорит о любви и привязанности, о муках, связанных с различными этапами и аспектами взаимоотношений полов, ведущих к появлению детей. Фильм, если можно так выразиться, исключительно технический. Будучи девушкой достаточно рациональной (других на французскую филологию, видимо, не берут) Анн понимает, что раз появилась проблема, то надо искать какое-то решение. И решение в её ситуации может быть только одно.

История человечества говорит нам о том, что если что-то где-то запрещать, искоренять или там, я не знаю, денацифицировать, всегда будут появляться обходные пути к существованию этого запретного, искореняемого или демилитаризируемого. Вы будете вырубать виноградники, а народ будет гнать самогон из всего, до чего дотянутся руки. Травиться и умирать, но с фигой в кармане. Вы упадёте на спину и будете сучить ножками «Не хочу НАТО у границ своего мира!», а оно, в результате этого вашего дрыгания окружит вас буквально со всех сторон. Вы запретите аборты, и тут же появятся всевозможные опасные для жизни и здоровья матерей подпольные варианты.

Анн – девушка решительная, временные неудачи её не смущают, рук она ни при каких обстоятельствах не опускает и всегда верит, что то, что она задумала, возможно. Так что фильм «Событие», если он и имеет ещё какой-то подтекст, кроме буквального технически-исторического описания того, как это было (а я думаю, что, если бы такого подтекста не было, фильм бы не выиграл гран-при Венецианского кинофестиваля), как раз и говорит нам о том, что целеустремлённые и верящие в победу люди выдержат все испытания и добьются своего несмотря ни на какие запреты. В конце, конечно, становится тревожно за Анн, но, опять-таки, это же произведение искусства, а значит, должен быть какой-то конфликт и какая-то его кульминация.

И после всех этих мытарств, к которым, естественно, добавляется недоверие семьи и невозможность почти никому рассказать о своей ситуации, становится понятно, что дальше дорога Анн лежит только туда – в феминизм, в эмансипацию, в повестку. Потому что несправедливые законы нужно отменять, а несправедливое поведение должно быть наказано. И тут, должен я вам сказать, всё совершенно однозначно.

Яан Ууспыльд стоит за барной стойкой

 

Яан Ууспыльд стоит за барной стойкой

(«Дерево вечной любви», реж. Меэль Палиале, Эстония, 82 мин.)

П.И.Филимонов

Что у нас умеют снимать, так это абсурдные и смешные роуд-муви. Мне так вообще кажется, что эстонский кинематограф последнего времени начался с фильма «Яан Ууспыльд едет в Тарту», и все остальные наши роуд-муви вышли ровно из ууспыльдовской шинели. В фильме «Дерево вечной любви» (где из русского перевода названия почему убрали одного из главных героев, Кийка, и топор, но топор понятно почему, топор в картине довольно эпизодичен, хотя и важен) Ууспыльд тоже играет, на этот раз второстепенную роль бармена. Возможно, тем самым передавая эстафету новому поколению едущих в Тарту. Или, в данном случае, в другой населённый пункт, название которого вот совсем вылетео у меня из головы. Вуксвере? Вукавере? Вукса? Не помню.

Не так это и важно. Едут они, два друга Кийк и Эрик, чтобы срубить дерево вечной любви, которой всё равно нет, вот и девушка Кийка ему изменила. И акт срубания дерева должен иметь для Кийка символическое значение.

Но и это конечно неважно. В роуд-муви редко бывает важен пункт назначения. В «Дереве вечной любви», впрочем, герои даже в него прибывают (Выковере? Вуоксала?), они серьёзные молодые люди, они не забыли, зачем ехали, так что они даже пытаются осуществить задуманное.

Важнее же всего в роуд-муви две вещи. Те люди, которых герои встречают по дороге, и те изменения, к которым эта дорога приводит в их жизнях. Так обычно происходит во всех лучших роуд-муви, не исключение и «Дерево вечной любви». Как водится, речь идёт о прощании с юностью и вступлением в молодость (про зрелость в случае героев данного конкретного фильма говорить не сильно приходится), о поисках себя и своего предназначения, о переоценке ценностей, о всём, что связано с переходом из одного этапа жизни в другой.

Всё это в «Дереве вечной любви» есть. Как есть и традиционный эстонский абсурдный юмор, которого так много было как раз в «Яан Ууспыльд едет в Тарту». Словом, фильм молодых авторов держится в тренде, в русле и, возможно, даже в моменте, в ресурсе и в материале. Кроме того, он в очередной раз показывает нам, в какой красивой стране мы живём – природа Эстонии показана как-то ненавязчиво, но вот этим мягким фоном она интересно оттеняет и где-то даже обволакивает всё происходящее, всех этих кинолюбителей вампирского кино, одиноких викингов-ролевиков и полицейских на машинах семидесятых годов.

Время действия фильма, кстати говоря, определению не поддаётся. Мобильные телефоны героев отчаянно несовременны, у меня был такой примерно в 1998 году, все автомобили, встречающиеся в кадре – как минимум тридцати-сорокалетнего возраста. В то же время реалии, слова и размышления персонажей – вроде бы из дня сегодняшнего. Не знаю, может быть это фильм – вне времени, такого населённого пункта (Вуртсвере? Выксапалу?) тоже, вполне возможно, не существует. Тогда это и фильм вне пространства, он снят просто про абстрактную Эстонию самого конца двадцатого и начала двадцать первого века. Что не делает его ничуть хуже. В таких фильмах обстоятельства времени и места не имеют большого значения. Это же не про приключения тела в пространстве.

С человеческим лицом

 

С человеческим лицом

(«Самый лучший босс», реж Фернандо Леон де Араноа, Испания, 119 мин.)

П.И.Филимонов

Ах, если бы жизнь у нас была как в Испании! Ах, если бы проблемы у нас были как в Испании! Ах, если бы коррупция у нас была как в Испании! И самодурство, и несправедливость, и непотизм и всё-всё-всё. Ну и климат до кучи.

В фильме «Самый лучший босс» Хавьер Бардем, харизматичный, как всегда, играет владельца и директора завода по производству весов. Мало ли на чём можно нажить состояние, вот семья бизнесмена Хулио Бланко, которого играет Бардем, подвизалась на поприще весов. Его дедушка делал весы, его папа делал весы, сам он тоже делает весы и стремится получать за это как можно большее количество наград. В мире весов тоже существуют свои «Оскары», и Бланко как раз накануне присуждения одного из них.

Да и кому ещё давать – он идеален, он прислушивается к сотрудникам и вникает в их проблемы. Когда его друг и сотрудник рассказывает ему о кризисе в отношениях с женой, Бланко лично из кожи вон лезет, чтобы уладить семейные проблемы одного из ближайших подчинённых. А что недалеко от его предприятия какой-то недовольный сумасшедший устроил многодневный одиночный пикет против его произвола, так что ж, как говорят друзья-американцы, shit happens, притом, как позже оказывается, в самом прямом смысле слова.

А что он внезапно запал на молоденькую стажёрку, так в его возрасте это тоже понятно и простительно, он же не знал, что это дочь его знакомых. А что она ответила взаимностью на его западание – так и тут нет ничего удивительного – ведь он же харизматичен, как Хавьер Бардем, не может же такая чистая и юная девушка польститься на его богатство и положение. Не шантажистка же она, в конце-то концов, всё честно, всё по любви!

Фильм де Араноа  сам провозглашает своё восхождение к традиции испанского плутовского романа, и, кажется, не обманывает в этом ни себя, ни зрителей. Бланко – его классический персонаж, перенесённый в двадцать первый век. Он крутится, обманывает, решает свои проблемы, подчас так, что каждое решение множит новые проблемы, подобно отрубленным головам гидры. Но он не может отступить, не может сдаться, потому что на кону приз, очередная шутковина из Зала Славы Весов, которую он повесит на стенку в гостиной, предварительно просверлив для неё дырку.

И он обаятелен. То ли это заслуга Бардема, то ли это вообще такой типаж, то ли дело в стране. Если даже итальянские мафиози в некоторых фильмах про мафию кажутся нам скорее симпатичными, чем теми чудовищами, которыми они являются по факту совершаемых в кадре зверств, то что говорить о Бланко. Он всего лишь обычный бизнесмен, кодекс поведения которого, в общем-то, соответствует кодексу поведения почти любого делового человека. Ну как обычный – нет, не освсем обычный, всё-таки он гораздо более успешен в своей профессиональной деятельности, чем большинство из нас. Так что - что позволено Бланко, не слишком позволено простым смертным. Но он, правда, не совершает ничего такого ужасного. Не убивает (избиение же не считается), никого особенно не подставляет, не ссорится с женой и, более того, старается быть примерным мужем и семьянином.

«Самый лучший босс» - конечно, сатира. А персонажи сатиры, чтобы быть окончательно посрамлены и вывернуты, редко до конца преуспевают в своих замыслах. Хотя, знаете, как посмотреть. Местами смешно, местами жизненно, местами и смешно, и жизненно.