Земную жизнь пройдя до половины

Земную жизнь пройдя до половины

(“Дом, который построил Джек”, реж. Ларс фон Триер, Дания-Франция-Германия-Швеция, 155 мин.)

Некоторые в этой ситуации оказываются, как известно, в сумрачных лесах. Точнее говоря, в сумрачных лесах оказываются в этот период времени практически все, просто выходят из этого леса по-разному. Иным, как пела группа “Ундервуд”, так и вообще из этого леса не выйти. К из числу так или иначе принадлежит и герой нового фильма Ларса фон Триера “Дом, который построил Джек”. И методы его попытoк выхода из этого леса, скажем, достаточно специфичны. Джек, до этого, по всей видимости, добропорядочный и ничем не примечательный инженер со склонностью к архитектурной, как представляется, графомании, страдающий компульсивно-oбсессивным расстройством, волею судеб переквалифицируется в изобретательного и не лишённого некоего лоска серийного убийцу. И это начинает оказывать на него терапевтический эффект, его личностное расстройство, которое существенно затрудняет ему жизнь, начинает постепенно отступать. 

Убивает Джек всё изощрённее и изощрённее, там есть моменты, когда даже циничный подготовленный зритель в зале (мне просто кажется, что крайне сложно оказаться в десятом часу вечера в кинотеатре “Артис” на фильме фон Триера случайно) с непонятной интонацией говорит “иссанд” и стремится отвенуться от экрана. И с каждым новым убийством - а всего в фильме показывается пять так называемых “инцидентов”, что совсем, впрочем, не означает, что убитых окажется тоже пять - не на того нарвались - становится всё яснее и яснее, что движется Джек в сторону чего-то поистине запредельного, чего-то непередаваемого, чего-то решительно невозможного.

Короче говоря, фон Триер опять нас исследует. Нас, себя, своих персонажей. Oн производит на наших глазах глубокое погружение в тему смерти, даже нет, не смерти, как бы это понейтральнее выразиться, в тему искусства насильственного лишения человека жизни. Потому что герой Мэтта Диллона относится к этому своему новому, эээ, хобби, как к искусству и пытается совершенствоваться в этом непростом ремесле.

О Мэтте Диллоне в этом кино хотелось бы сказать отдельно вот что. Человек играет совершенно невменяемого серийного убийцу, не способного уже почти ни на какие нормальные человеческие чувства, и делает это так, что ты ему не только сочувствуешь - это, в конце концов, нормальное явление для фильмов подобного жанра - ты как-то даже находишь в этих эпизодах что-то комическое, ты почти однозначно занимаешь его позицию, ты - за него в его общении с его жертвами - и, видимо, это часть замысла фон Триера - не можешь в какой-то момент не начать отождествлять себа с героем Мэтта Диллона - повторюсь для закрепления - совершенно безумным серийным убийцей без сожалений и раскаяния.

А потом в фильме наступает эпилог. Вызывающий два странных ощущения. Сначала это радостное хихикание от осознания того, что ты раньше, чем режиссёр официально это тебе раскрыл, вычислил, с кем это Джек ведёт длиннные задушевные разговоры. А потом - самое странное чувство этого фильма. Вот как будто ты такой не любишь никакой назидательности, считаешь, что в фильме, вроде этого, снятом в жанре экстремального исследования, не должно быть никаких моралей или притчевых посылок. И вот вроде бы фон Триер именно эту самую посылку в конец и прикрутил. Но это, как сейчас модно говорить, не точно. Потому что, может быть, это и не мораль никакая вовсе, а что-то другое. А что тогда? Буквально именно то, что мы видим? (Здесь спойлерить не буду, потому что, это, очевидно, центральный эпизод фильма). Не исключено. Метафорическое заключение джековой жизни? Ироничное подмигивание нам, самопровозглашённым интеллектуалам, считывающим тайные смыслы там, где их нет? Считающим, что понимаем, что нам хочет сказать один из самых крупных кинохудожников современности? 

В любом случае, Ларс фон Триер, как он это умеет, делает это с нами снова. Как в “Антихристе”. Как в “Меланхолии”. Как в “Идиотах”. Только, как мне кажется, ещё более сильнодействующими средствами. 

Потому что наверное да. Наверное, если на человека не действуют слова, его всё-таки полезно ёбнуть чем-нибудь по голове.