О чём он говорит, когда он говорит об охоте

О чём он говорит, когда он говорит об охоте

(«Сафари», реж. Ульрих Зайдль Австрия-Дания, 91 мин.)

П.И.Филимонов

Сложно ожидать от Зайдля чего-то, что не было бы неприятным до омерзения. Имея представление о манере этого режиссёра препарировать людей, их патологии и увлечённость этими патологиями, невозможно было поверить, что он снимет фильм про охоту на диких зверей в Африке. Про плохую, пагубную, жестокую и бессмысленную охоту на диких зверей в Африке. Про свежевание трупов этих самых невинно убиенных животных. Хотя довольно сложно представить что-нибудь более омерзительное, чем подробный, пятнадцатиминутный показ свежевания туши зебры. Разве что такой же, или ещё более подробный показ свежевания туши жирафа. Я удивляюсь, что особенно слабонервные зрители не выходили на этих кадрах из кинотеатра. А он, надо сказать, был полон. И нежные хрупкие богемные барышни в свитерах с хомутами бестрепетно смотрели, как из трупа жирафа вытаскивают кишки или как отпиливают жирафью голову. Ещё же надо знать манеру съёмок Зайдля – всё снимается достаточно статично, без особенных операторских изысков, фронтально, как делал бы уверенный в своих силах любитель. В этом есть своя прелесть, разумеется, но выносить всё это могут только не менее уверенные в себе умы и желудки.

И всё-таки, фильм Зайдля не про охоту. Не про то, как неправильно убивать беззащитных животных. Не про то, как это выглядит со стороны. Он, как всегда, про людей. Как и все фильмы Зайдля, про что бы они ни были. Про то, какими Зайдль нас видит. Ничего комплиментарного он нам сказать не готов, даже трепетным барышням в хомутах. Приходится смотреть на себя в зеркало этих немецких бюргеров, сидящих, снова безо всяких изысков, лицами в камеру и просто рассказывающих о том, почему им нравится убивать. Ну да, животных. А есть разница? Про то, какие чувства они при этом испытывают. Про то, какая философия рождается в их головах при подготовке убийства, во время его непосредственного осуществления и после, осмысливая произошедшее. Про то, что они не считают, что какая-либо раса имеет превосходство над какой-либо другой расой, эти же тут же не виноваты, что они уродились чернокожими. Про то, что запрещать убивать животных – мера глупая и непонятная. Про много чего ещё, ничуть не менее глубокомысленно.

Фильмы Зайдля, как мне кажется, обладают терапевтическим эффектом. Все, которые я смотрел. Показывает ли он путешествующую автостопом клиническую идиотку, как в «Собачьей жаре», демонстрирует ли людей, начисто зашибленных религиозной составляющей, как в «Вере» из трилогии, или заставляет смотреть на то, что простые австрийские обыватели творят в своих хорошо оборудованных подвалах. Ещё фильмы Зайдля бесстрастны. И именно этой бесстрастностью, полным отсутствием видимой эмоциональной вовлечённости съёмочной группы в снимаемое безумие они добиваются тем большего эффекта. Невозможно, как мне кажется, посмотреть любой фильм Зайдля и не задуматься при этом. Задуматься о том, зачем на нас вывалили всю эту кровь, все эти кишки, весь этот почти физически ощущаемый с экрана запах свежего трупа. Задуматься о том, кто эти люди, которые говорят нам прямо с экрана, не мигая и не отводя глаз, страшные вещи. Задуматься о том, насколько ты, смотрящий сейчас это всё, от них отличаешься. Ульрих Зайдль в этом смысле умеет манипулировать своим зрителем, и пользуется этим умением налево и направо. Но, пока его изобретательный мозг будет находить новые и новые сюжеты, новые и новые аспекты нашего человеческого безобразия, его всё равно надо смотреть. Чтобы немножко больше о себе понять. А не понять, так хотя бы почувствовать. Потому что насколько фильмы Зайдля безэмоциональны сами по себе, ровно настолько же невозможно удержаться от эмоций при их просмотре.

И всё не так страшно, как я сейчас рассказываю. Если абстрагироваться, если не думать о том, что и ты тоже где-то такой же (какую уступку я сейчас сделал себе этим «где-то»!), а просто смотреть на всех этих охотников, как на весёлых и безумных фриков, то это даже отчасти и смешно. Главное – не забывать, что фильм – не совсем об охоте.