Три истории

 Три истории («Случайность и догадка»/ 偶然と想像, реж. Рюсуке Хамагучи, Япония, 121 мин.)

П.И.Филимонов

Рюсуке Хамагучи – это тот самый человек, который снял «Сядь за руль моей машины», свежий обладатель Оскара за фильм на иностранном языке. «Случайность и догадка» (который на английском называется «Колесо фортуны и фантазии», а если дословно перевести оригинальное название, получится и вовсе «Случай и воображение») – предыдущий его фильм, снятый до «Сядь за руль моей машины». Вот такие прокатные перипетии позволяют нам осуществить скачок во времени назад и посмотреть, как развивался режиссёр.

Хотя, кажется, к этому времени он уже вполне развился. Два этих фильма, с одной стороны, очень один на другой не похожи – даже по формальным признакам – один представляет собой длинную, трёхчасовую медитативно рассказанную историю, другой – три средней длины новеллы, в каждой из которых имеет место какое-то неожиданное совпадение, какой-то внезапный, выворачивающий происходящее наизнанку твист, и в которых почти полностью отсутствуют предыстория и постреальность, мы толком не знаем, что происходило до показанных на экране событиях, мы не знаем и что произойдёт после них.

В то же время общее у двух этих фильмов всё-таки есть. Во-первых, это, конечно, режиссёрский почерк, отдельная, не сравнимая ни с чем интонация Хамагучи. Правда, достаточно всего двух фильмов, чтобы научиться не путать его ни с кем. Это какие-то очень длинные, с массой кажущимися ненужных подробностей, рассказы о простых вещах. Так, например, в «Случайности и догадке» всё, так или иначе, вращается вокруг отношений. В первом случае мы имеем дело с неожиданно обнаружившимся любовным треугольником. Во втором случае это история о попытке мести при помощи секса, точнее, при помощи подозрения в харрасменте со всеми вытекающими. При этом ни побудительной причины мести, ни развязки ситуации мы так и не видим. Точнее, мы видим то, что произошло потом, но какие-то промежуточные моменты истории вынуждены заполнять сами, исключительно силами своего скудного воображения. И это тоже часть почерка Хамагучи. Третья история – это история о школьной любви- нелюбви, привязанности – не привязанности, и о том, во что превращаются такие истории во взрослой жизни. Но и о том, что в мире есть место мечтам, чудесам и прочим неординарным происшествиям положительного характера. Третья новелла, в этом смысле, самая оптимистичная из всех.

И вот эти три истории (как раньше у Киры Муратовой, но совсем на неё не похоже) рассказывает нам Хамагучи, рассказывает очень по-своему, так, как никто, кроме него, рассказать бы не смог. Если пользоваться лингвистическими аналогиями, можно сказать, что Хамагучи говорит со своим зрителем назывными предложениями. Не поясняя, не разворачивая их, почти не давая оценок, а если он это иногда и делает, то исключительно интонационно. Вот смотрите, как будто говорит он своим зрителям, смотрите, бывает ещё и так. А вот ещё и так. И всё равно это всё всего лишь люди, все мы люди, с которыми происходят разные интересные события. Или не интересные. Или не происходят.

Психология поведения человека ему, наверное, тоже интересна, просто он не ударяется в психологизм, а тем более, в истерики. Никто у него не залезает в воду и не кричит о своём возрасте, никто не совершает самоубийств и не упарывается наркотиками, от того, что ему так плохо. Сдержанное, японское. Холодное, как правильное суши. Умеренное умами. Красивое.