Откуда ты, прекрасное дитя?

 

Откуда ты, прекрасное дитя?

(«Ундина», реж. Кристиан Петцольд, Германия-Франция, 89 мин.)

 П.И.Филимонов

В своём фильме немецкий режиссёр Кристиан Петцольд не слишком вуалирует намерения. Ундина – это имя героини, девушки-экскурсовода, главное для которой в жизни – любовь. Поскольку за короткий фильм мы успеваем застать аж целых два любовных приключения Ундины, можно сделать вывод, что важна для неё не любовь к конкретному человеку, а любовь как таковая, ощущение и нахождение внутри этого ощущения.

Если вы думали, что фильм – про русалку, вы, в целом, тоже не ошиблись. В какой-то неизбежный момент, потерпевшая очередную любовную неудачу Ундина становится-таки русалкой, чем оправдывает своё имя, закольцовывает нехитрый режиссёрский пуант и даёт подтверждение универсальному древнему мифу. Несчастливые в любви девушки становятся русалками и мстят бросившим их молодым людям. И это ключевой момент. Потому что тем молодым людям, которые их не бросали, а с которыми не сложилось по какой-либо иной причине, в силу несчастного случая, например, они не обязательно мстят. Даже могут и помогать. В этом смысле фильм Петцольда – типичная сказка. Хорошие дела бывают вознаграждены, дурные, впрочем, тоже, но по-разному.

Возможно, я притягиваю символизм за уши, но внешний облик Ундины в прекрасном исполнении Паулы Беэр тоже не оставляет вариаций трактовки. Тонкая и ярко рыжая, точь-в-точь диснеевская Ариэль. Её прошлое в фильме неизвестно, его как будто и нет, её будущее обрывается в момент клинической смерти Кристофа. Ну, то есть, интенция режиссёра понятна и тут – Ундина приплыла из глубины и уплывает обратно в океан, земные мужчины в очередной раз не выдержали нахождения рядом со столь бескомпромиссной любовью, обожглись на воде, дуть больше не на что. 

Конец этой сказки – он одновременно и счастливый, и несчастливый, как посмотреть. С одной стороны, выходит, что земные мужчины-таки слабаки, что и требовалось доказать. Ни один из двух возможных кандидатов не выдерживает чистоты и пронзительности любви Ундины, хотя ломаются они по-разному. Один внутренне, другой внешне. С другой стороны, финал истории для Кристофа рассматривает историю под другим ракурсом, как бы намекая нам, что, может быть. так и надо, не стоит замахиваться на несбыточное и недоступное, стоит брать планку по себе, и тогда всё будет хорошо. Негоже лилиям прясть, а смертным любить богинь, хотя бы и малых. От несопоставимости энергий организмы смертных стираются, как карандаши от многолетнего пользования.

И так это получается какая-то грустная сказка. А как же все высокие устремления, место подвигу, которое как будто всегда в жизни есть, движения солнца и светил, переворачивание любовью гор – и так далее? В этом Петцольд своим героям отказывает. Возможно, в нём играет осторожный немецкий прагматизм и понятное человеческое стремление к достижимому счастью за счёт каких-то фантастических несбыточных прожектов.  

А возможно, это просто взгляд сильно разочарованного жизнью человека. Потому что весь фильм снят так, что ответ на невольно закрадывающийся вопрос – кто лучше, утерянная Ундина или новообретённая супруга Кристофа, тихая семейная гавань и маленький свечной заводик, напрашивается сам собой и напрашивается совершенно однозначный. Выше головы не прыгнешь, плетью обуха не перешибёшь и так далее. Если совсем грубо - жри, что дают, и будь счастлив. Не хочешь так? Извини, другого меню у нас для тебя нет. 

Всех жалко. А больше всех Кристофа, хотя он, по всей видимости, как раз отвечает представлению Петцольда о радости довольствования малым. Такой парадоксальный итог у этой сказки с несчастливым концом.