Наркотики и щи

Наркотики и щи

(«Наследство гадюки», реж. Энтони Джерджен, США, 90 мин.)

П.И.Филимонов

Я, возможно, чего-то не понимаю. То есть, я даже скорее всего чего-то не понимаю. Например я не понимаю, чем привлёк наших прокатчиков дебютный фильм типа независимого американского типа режиссёра Энтони Джерджена «Наследство гадюки». Нет, бывают такие дебютные фильмы, после которых хочется следить за дальнейшей творческой судьбой дебютанта, ждать его следующих фильмов и совершать какие-то ставки в споре с самим собой на предмет того, куда повернётся его ветреный гений.

Бывают дебютные фильмы, про которые можно сказать модным сейчас выражением «ну такое» и рассчитывать, что, быть может, кто знает, автор ещё раскроет свой потенциал – и так далее и тому подобное. И бывают дебютные фильмы вроде «Наследства гадюки». Что не снимал до этого Энтони Джерджен кино, что снял он сейчас кино – не изменилось ничего ровным счётом. Даже, пожалуй, лучше бы он этого не делал. Оно, конечно, идёт всего-то полтора часа, но всё равно – это полтора выкинутых из жизни часа, а время нынче дорого, в самый критический момент-то и не хватит. Захочешь ты решающие полтора часа своей жизни как-то растянуть, попросить отсрочки, с целью там обнять родных и близких и сказать им последнее «прости» - ан нет. Спросит тебя кто положено с сельхозинструментом на плече: «А как ты, мил человек, провёл эти полтора часа до того, как их хватился? Смотрел фильм Энтони Джерджена? Ну тогда понятно всё с тобой, никаких тебе отсрочек, отправляйся-ка ты прямиком в ад».

И там, в аду, есть, как мне кажется, специальная комната, где двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году показывают подобные фильмы. Никакие. Нельзя ведь даже сказать, что фильм Джерджена плохой. Он именно что никакой, и снят непонятно зачем.

В маленьком американском городке сестра и два брата торгуют, значит, какими-то запрещёнными колёсами. Клиентура, связи и сами колёса достались им, значит, от отца, о судьбе которого упоминается смутно, понятно только, что папаша каким-то там манером откинул копыта. И вот, значит, оставил детям колёсную империю или, если учитывать масштабы торговли, маленькое колёсное курфюршество скорее. И они такие на серьёзных щах торгуют. И на серьёзных же щах разглагольствуют о том, чем это хорошо, а чем плохо для человечества и как они не хотят быть похожими на своего насквозь прожжённого папашу. И опять торгуют. И опять разглагольствуют. Потом в конце нам показывают чуть-чуть назидательного насилия – потому что наркотики зло и ничего доброго с собой не несут, потом на титрах Джош Хартнетт, снова на серьёзных щах, поёт какую-то кантри-бардовню. 

Что был этот фильм, что не был – ни жарче, ни холоднее не стало совсем никому. Я вот честно не представляю, кому его, например, можно порекомендовать. Закрученного сюжета там нет, хотя он, возможно, мог бы вытащить картину. Какого-то очень нестандартного подхода к проблеме – тоже. Просто все весь фильм ходят на серьёзных щах. Включая, видимо, режиссёра. И как будто бы всё.

Если вы хотели нам сказать, что колёса – зло, так мы в курсе. Но если выбирать между колёсами  и такими фильмами, мы бы, честно говоря, крепко бы задумались.